Михаил Зайцев - Дорогие сердцу лица

Застыла мысль. В кулак собрался дух.
Прищуренное веко не моргает.
Курок и палец превратились в слух.
Ба-бах! Попал!!! К сайгаку подбегает.

Толкает сапогом его под дых.
Глядит в глаза расширенные. В них
Сникает жизнь, хладеет чистый дух,
Последняя надежда угасает:
Как он бежит на веру и на слух
От зла! И к человеку подбегает…

Поздним часом перед сном
За окошко глядь —
Свистнет ветер за окном:
– Эй, пошли гулять!

– Что ж, пошли…
И мы летим
К поднебесной тьме.
И печной духмяный дым
Нос щекочет мне.

Звезд полуночная дрожь
Падает росой.
Господи, как мир хорош!
И какой большой!

Выше! Дальше от дорог
Дома моего.
И над нами – только Бог!
Больше – никого!

Ниже, ниже… Вот и рожь
Трогаю рукой…
Господи, как мир хорош!
Маленький какой!

Пар по равнине проползает сыро.
Щебечет ласточек на проводах семья.
И муравьи замазывают дыры
В их общей крыше дружного жилья.

Вода журчит. С блестящих листьев каплет.
Земля отяжелела от дождя,
Пресытилась… И в громовом раскате
Ей слышно имя, как назвать дитя.

Поздний август. Песня спета
Работящих рук, очей.
Потихоньку гонит лето
Стадо солнечных лучей
На край света. А оттуда
Навевает стужу в сад.
И продрогшая запруда
Прячет плечи в листопад.
Да и я продрог немножко,
И не греет сердце кровь.
И стучит, стучит в окошко
Запоздавшая любовь.

Ночь глухая. Близко кто-то
Шаг замедлит, подождет
И выходит за ворота.
Неужель за мной идет?

Шаг. Другой. Десятый… Впору
Пропустить его вперед.
Оглянусь – в обратну сторону
Он с оглядкою идет.

С рюкзаком в два пуда весом
Колобком качусь по лесу.

Отражает небеса
Земляничная роса.

Меж опятами кружу,
Но опят не нахожу.

Словно рыба на крючке,
Солнце бьется в ручейке.

Я иду себе, блуждаю.
Сказку сказывает лес.
Я чудес не ожидаю —
Я живу среди чудес!

В чистом небе, над темной рекой
Реет белая птица без имени-отчества,
Не дотянешься к ней ни стрелой, ни рукой,
И назвал я ее: Одиночество.

Белой птице веселое имя под стать.
Как-то бросила мне она перышко,
Стала в душу все чаще мою залетать,
Осмотрелась, устроила гнездышко.

И не то чтоб привык, а как будто всегда
Неразлучны мы с ней, и поэтому,
Как охранник, стою на посту у гнезда
И на жизнь не особо-то сетую.

Ну а если крылом помахать улетит
В небеса не спросясь Одиночество,
Опустеет душа, заболит, заболит,
Что и жить уже дальше не хочется.

Вдруг под небушком высоким,
Близким-близким и далеким,
В путь последний соберусь.

Что ж, бывает горькой правда:
В путь последний – ну и ладно!
В путь последний – ну и пусть!

Только б дети жили справно,
Улыбались внуки славно,
Стих мой пели наизусть.

Ах, друзья, союз наш редок!
Сдвинем чарки напоследок
И отбросим разом грусть.

Мне пора! Но, бога ради,
Не подталкивайте сзади —
Сам тихонько доберусь…

Сквозь долгие века
Без видимого срока
Глядит издалека
Луна холодным оком
На мир зеленых трав
И ниву золотую,
На мусор вдоль канав
И суету людскую
Столиц, предместий, сел,
Холодностью смущая
И мертвым светом все
Живое освещая.

Меж дьяволом и Богом,
Меж раем и острогом
Метался человек.
В глазах его нестрогих
Жила надежда многих —
Но скоротечен век!

И он придумал сказку,
Веселую побаску,
Что сам себе судья.
Жил широко, убого,
У дьявола и Бога
Не слыл за холуя.

Бог возмутился: «Я вот!..»
Перекрестился дьявол.
Смешались правда, ложь…
Кто чист душой, кто грешен,
Издалека, конечно,
Уже не разберешь.