Помолись обо мне, Серафимушка!
Укажи мне путь ко спасению,
испроси мне былую силушку
и духовного дай прозрения.
Обратись с мольбой к Богородице.
Может прелесть в меня закралася,
но душа умилением полнится,
и я жду, что услышу: «Радуйся!».
Посвящается хореографам
Антонине Красновой и
Александру Могилеву, и их проекту
современного танца «Проба №»
Я знала, что псалмы поют,
но оказалось, их танцуют,
как будто небеса целуют
и Богу души отдают.
О, эти души, извиваясь
и корчась, не всегда хотят
отринуть тот змеиный яд.
Но вот, светлеют, поднимаясь
и устремляясь в небеса
с мольбой, любовью и надеждой,
срывая тленные одежды
и тихо радуясь слезам.
«Благослови, душа моя»,
ты имя Господа святое
за радость, слитую с бедою,
за жизнь на грани бытия
и за любовь.
Волшебный свет,
восторг, безумие, тревога,
надежда на Благого Бога —
все в танце. Может быть ответ
найдешь в нем на свои исканья,
себя увидишь то в огне
в пустыне знойной, то на дне,
то на вершине мирозданья.
Души истерзанной излом,
полет безумный и паденье,
мечты восторженной виденье,
и вечная борьба со злом.
То тьма, не видно ничего,
и нет отчаянью предела,
то вновь парят душа и тело —
«Ибо во век милость Его».
Зал опустел, но предо мною
проходят образы чредой,
И мир наш – грешный и святой
псалмы танцует за спиною.
О, оглянись…….
2018
***
В небо смотрю, не мигая.
Там в лучезарной дали
птицы из области Рая
плавно летят до земли.
Здесь, улыбаясь и плача,
радуйся им и лови
синюю птицу удачи,
красную птицу любви.
Белая птица свободы,
святости жёлтый птенец —
их неизвестна природа,
их посылает Творец.
Птица надежды отныне
будет со мной. Но гони
чёрную птицу гордыни,
ту, что дракону сродни.
Не напоказ смиренье и поклоны,
коленопреклонения до дыр.
Молитва – созерцание иконы,
через нее – проникновенье в мир,
где лишь любовь и свет, и состраданье
к нам грешным, тем, кто кружит на земле.
Где этот мир? За неоглядной далью,
иль рядом он, но не лежит во зле?
О, Господи, не покидай меня,
не дай свернуть с дороги освященной,
и помоги мне на исходе дня
идти по ней, пусть грешной, но прощенной.
И выбраться из буден помоги,
я в суете тону, как в толще ила.
И ближние мои – мои враги,
поскольку больше всех их возлюбила.
***
Имя Твое произношу
с благоговением.
Мира в душе, света прошу
я со смирением.
В храме моем много икон,
древних порою —
в Царство Небесное столько окон.
Стукни – откроют
Где тот сердечный, волнующий трепет,
счастье познанья Его?
Где неофита доверчивый лепет —
вера превыше всего.
Исповедь? Нет, не с пороками битва,
множишь все те же грехи.
И наизусть ты читаешь молитвы,
будто чужие стихи.
Вера ль остыла, иль сердце устало
и пламенеть, и страдать?
То, что я раньше в душе собирала,
время пришло разбросать?
Снова я жажду чудес и знамений —
плевелы там, где цвело.
Вера дрожит под напором сомнений,
ангел ломает крыло.
Я не стремлюсь уже поутру рано
в храм, всех, кто рядом, любя.
В плотной толпе обретенного храма
чувствую лишней себя.
Лживое сердце еще не сдается,
о, как натянута нить!
Дремлет душа, но однажды проснется
в горе пощады просить.
В уголке своем убогом
на закате дня
посижу на пару с Богом,
Он поймет меня.
Бессловесную молитву
принесу ему,
Он увидит, что за битву
я с собой веду.
Пусть бескровную, но все же
трудно устоять.
То грехи свои итожу,
то грешу опять.
То в слезах я ниц склоняюсь,
милости прошу,
Верю и люблю, и каюсь,
и опять грешу.
Образ – он в иное дверца.
На устах печать…
Что слова, когда и сердце
и душа кричат!?
В уголке своем убогом
на закате дня
посижу на пару с Богом,
Он поймет меня.
«А хочется высоким слогом…»
А хочется высоким слогом…
Увы, уместен этот слог
наедине с собой и с Богом,
чтоб он его направить смог.
Слова приходят ниоткуда,
но точно, что не от себя.
И строчки вьются. Это чудо!
Ты пишешь руку торопя.
И радость благовестом льется,
стихами небо говорит.
Ударам сердца отзовется
вдруг четкий стихотворный ритм.
Как много странного на свете.
Чьи это строчки? Голос чей?
Ловлю слова рыбацкой сетью
из лунно-солнечных лучей.
Читать дальше