Александр Волог - Берегиня

И время зависнет, как взрыв,
пока не развоется вышка,
покуда в стрельбе перерыв.

А после угрюмой сирены,
когда мы кончаем наш труд,
то в Зону, солдатам на смену,
стадами сайгаки идут.

Бегут, как в пустыню – аскеты,
спасать отбивные бока,
как будто бы лучше ракеты,
чем дюжина пуль из А-Ка.

Они исповедуют ныне,
в двадцатый расстрелянный день,
что лучшее в мире – пустыня
и взрывы
– но без людей.

Зимой тут безлюдья законы,
мороз над пустынею крут…

Опять отправляемся в Зону.
И снова сайгаки бегут.

Сплошная сталь вокруг меня
И только впереди —
Тоннель, как выход из огня,
С нарезкой на пути.
Конец тоннеля – свет во мгле,
А значит – цели там.
Но я пока лежу в стволе
И вешу девять грамм.

Заряд в порядке, капсюль сух,
Из дула я гляжу,
Перед своим полётом дух
Пока перевожу,
Готова к выстрелу вполне —
А выстрел будет дан!
Но я ещё лежу в стволе
И вешу девять грамм.

И обстановка мне ясна,
Из дульного зрачка
Я вижу этот мир сполна,
Я жду наверняка.
Тревожно нынче на земле
И невтерпёж врагам.
А я уже лежу в стволе
И вешу девять грамм.

Всего-то дела – навести,
Да и спустить курок!
Боёк ударит в зад – лети,
Не выбирай дорог!
И я не в гневе, не во зле
Пульну навстречу вам…
Пока что я лежу в стволе
И вешу девять грамм.

Но тот, кто выставит прицел,
И кто нажмёт курок,
Пусть поглядит, покуда цел,
На лучший из миров.
Он должен знать, а если нет —
Скажите – где-то там
Моя сестра лежит в стволе
И весит девять грамм.

Берёт за горло волк, зверея с голоду.
А заяц прочь бежит, коль что не так.
Бредёт на бойню бык, понурив голову,
Но прячется в расселине слизняк.
Плетёт паук зловредненькое кружево,
А древоточец черноту сверлит…
Никто в тебе не воспитает мужества,
И смелости никто не подарит.

И в страхе отрухляветь и заплесневеть,
Но чтоб и сердцем не окаменеть,
По совести идёшь ты, как по лезвию,
Где выбор только между «да» и «нет».

Ко всей земле прислушаешься в полночи
И в белых днях трудящихся людей,
Чтоб во время услышать зов о помощи,
Творящуюся подлость разглядеть,
И если надо – твёрдо встать над пропастью,
И не продать себя за серебро,
Принять как неизбежное – жестокость,
И как необходимое – добро.

Ты сам себе выковываешь мужество,
Ты с ним превозмогаешь зло и боль.
Оно тебе, как личное оружие,
С которым завтра ты пойдёшь на бой.

На север, на север ушёл отряд,
огнём и бронёй гремя.
Ребята сейчас обо мне говорят,
они потеряли меня.

Я сам виноват, я отбился от них,
дыханье меня подвело.
я ноги набил, запыхался и сник.
Меня не туда занесло.

Я в небо стрелял, и чтоб быть видней,
влез на скалу, как дурак.
И врезал очередью по мне
от своих отбившийся враг.

Видать, Аллах заслонил меня —
промазал он сгоряча.
Я залёг в камнях, в середине дня,
с полной выкладкой на плечах.

И солнце, как из вагранки льёт,