Апельсиновый Сок - Наказание ради несправедливости

Клоп сидел и курил сигарету.
Размышлял об яблочном штруделе.
Тот его привлекал консистенцией.
Клоп работал в юриспруденции.
Разбирался в мирском правосудии.
Позвонил пауку-птицееду.
Тот ответил: скоро приеду.
Клоп спросил: вы, наверное, шутите?
Нет, – сказал птицеед. – Отнюдь…
Клоп смеяться любил до безумия.
В доме прятал своем порностудию.
Там снимать любил разные сцены
При участии яблочной бабочки,
Жившей в штруделе сладкой добавочкой,
В настоящем изрядно порядочной,
Но познавшей время упадочное.
Штрудель съели.
Бабочку съели.
Film d’moderne.
Автор сказочной драмы Старевич.
Фирма Паттэ.

Ради чего сорвала ты красное яблоко,
Красный ли цвет его манил своей сочностью?
Яблоко хочешь или змея тобой балуется?
Дай мне ответ, кто соблазнил тебя ночью.
В яблочной мякоти – сладкое чувство,
Ради него оно и сорвано с дерева,
Прежде не зная, какого яблоко вкуса,
Каждый распробует своё искушение.

Вкус – это просто: ты съел лишь немножко,
Это лишь то, что хотел ты, не зная, можно ли.

Ты как приятная январская тишина
И как северное сияние
Или бинауральное журчание
Внутриутробное,
Дымка невнятная в слабости зла,
Преднамеренное осознание:
Мир – это нереальное снадобье,
Утренний сон мой.

Я же облако, серое облако в пасмурный день,
Невозможно ко мне притронуться.
Ни о чём в этой жизни уже не жалей.
Вот я жил, а вот я – вздёрнулся.

И летать мне вечно между тобой
И злой беспощадной лампой.
Временами беспечно лью с неба грозой,
Любовь извещаю, что плакал я.
Только в этих слезах
Утешать мне свой прах
И оправдывать уход из жизни.
Помни, я теперь с тобою мысленно.

Черными нитями я прошиваю
Дело торговца конкретным дерьмом, —
Он сбывал недосып малолеткам.
Покорные дети сей яд покупают,
Сим зельем колются, делают всё,
Чтобы ампулу вскрыть, как конфетку.

Недосып в синапсы зла проникает,
Привыкание вызывает к добру,
Навсегда на себя подсаживает.
Ненасытные псы тела разгрызают,
Языками слизав с них дух,
И змея съедает заживо.

Это как рак, только хуже:
Псы и змея…
Клинически трудно вырезать.
Недосып – злое оружие.
Недосып – это яд.
Морфеический культ, а не синтез.

Торговец недосыпом стоит у ешивы,
Если верить внедрённому юноше, —
Того взяли под кайфом…
Немного пасу продавца из машины…
Пришло время. Патрон ему в туловище.
Уезжаю. Ему умирать там.

Ты ответишь за это, Морфей, так и знай!
Видишь, мертвая жертва, а с ней и расплата.
Где лишь лёд остановит восход твоих дней,
Мы найдем ту пещеру, где ждет тебя смерть,
Где считаешь свои ты деньжата.
Мы найдём и убьем тебя, падла.
Синтезируем смерть твою из тех кровей,
Что пролить ты посмел когда-то,
Героином отравив головку мака,
Поманив на неё, как на сахар,
Подсадив на иголку, как на хер,
Так умри же теперь, собака!
Умри же за это, собака!

Не препятствуйте нашим молитвам,
Силы Зла, помогите.
Из пятнадцати скажет один вам:
Жили зря, хороните.
Издеваться будете – ляжем в могилу,
Нас боятся судьи – мы им всажены в спины,
Мы земля вся, мы люди, ваши враги мы.

Небо безопасно, а Рим невредим.
Я пролетаю тучей над ним.
Тучей: грустной, тяжелой, измученной тучей.
Я требую ясности и первитин.
Меня утешает лишь Дуче один.
Дуче лишь чувствует шорох беззвучия.

Кажется, я истребил тех, что зарились
Сбрасывать чёрные бомбы, но сами лишь
Несколько раз перед смертью успели…
Сажей задымленной или слезами
Скрашивать полные злобной печали
Меркнущих глаз пируэты последние.

Смотри, как я быстро над Римом летаю,
Пойми, для тебя город Рим сохраняю я,
Чтобы ты не была несчастливой и верила,
Мои крылья искры в огни обращают,
Пропитаны ядом моим в красном пламени
Силы добра и красивые перья.

Перьями этими ты или я словно
Сделаем метки и символы так чтобы
Не умереть, встретить зло и смеяться.
Первым мне быть бы, хитро прекрасными
Стрелами вверх стрелять, и лишь я стою
Смело терпеть эти ловкие пальцы.