Нина Русанова - Девочка, ты где? НЕдетские рассказы – 2. Стихи

И тут только вспомнив, что вообще-то бабушка как раз таки и находится сейчас здесь , и вот уже битый час ходит она взад-вперёд по квартире, и зовёт её, любимую свою внучку, внученьку (тоже уже, наверное, «соскучилась»), Катя тихонько отворяет дверь… тихо-тихо, на цыпочках (чтобы всё-таки бабушка не догадалась по звуку, откуда она идёт, и не обнаружила тем самым её секретного убежища, тайного наблюдательного пункта (ну… так… на всякий случай), выходит из кладовки и медленно… медленно-медленно (потому что ведь и стыдно ей уже) идёт по коридору – к бабушке.

Бедная бабушка!..

Кате действительно совестно: и зачем она так над ней издевалась?..

Да она и сама не знает, зачем… Да просто так… Ну… ну потому что бабушка очень добрая… и Катю никогда – никогда-никогда! – не наказывала и не наказывает. И наказывать не будет (что-что, а это Катя знает совершенно точно). Ни её, ни другого кого. Никогда.

Правда, родители говорят, что своих-то детей – Лёшу, Витю и Аню (Катиных папу и дядю с тётей) – она всё-таки иногда наказывала… и вообще – в строгости держала.

А вот внуков, говорят, она жалеет. (Интересно, почему?) Жалеет и балует. И некоторых даже «совсем распустила». И даже – «испортила». «Своей любовью».

Дело в том, что бабушка у Кати – учительница.

Когда Катя приезжает к ней на каникулы и они вместе идут по главной улице (на переговорный пункт звонить маме в Москву), все с бабушкой здороваются: «Здравствуйте, Катерина Романовна!.. Здравствуйте, Катерина Романовна!..» – только и слышно со всех сторон. И Катя знает, что все эти люди – бабушкины ученики. Бывшие, конечно (бабушка ведь уже на пенсии). Или их родители. Ну или дети. Катину бабушку Екатерину Романовну Кислову знают все – всё село её знает.

Потому-то она такая строгая (была). И требовательная (до сих пор осталась). Правда, в основном к себе самой. Потому что учителем быть – это большая ответственность. Очень большая. И Катя это хорошо понимает: а вдруг чему-нибудь не тому научишь?!

Потому-то и к собственным детям бабушка была строгой и требовательной – они ведь тоже были её учениками! Катя понимает и это: а вдруг другие ученики (и другие учителя! и другие родители!) подумают, что ты им, своим детям, пятёрки просто так ставишь?!

И именно поэтому – потому, что учительница – она, Катина бабушка, сейчас здесь: она приехала Катю учить . Учить писать.

Правда, писать Катю учат ещё и в школе… но это совсем, совсем другое дело. А читать Катя уже и так умеет. Сама. Да вообще-то она и писать тоже умеет… но пока только печатными буквами. А в школе их учат – учат, конечно, писать прописью. Но бабушка всё равно учит лучше.

Итак, Катя – первоклассница. Бабушка её – учительница. Друг друга они очень любят, друг в друге души не чают! – буквально. Друг по другу скучают, а увидятся – так и наглядеться не могут! И надышаться! И наобниматься! Да жить друг без друга не могут они! Ведь их даже и зовут одинаково!

Но самое интересное (или главное?.. или – невероятное?) – это то, что Кате нравится учиться! И что в общем-то она послушная девочка…

Тогда что же это? Что это было?

И главное – зачем?!

А вот непонятно, что. «То».

И непонятно, зачем. «Затем».

И если с Катей всё ясно – а ясно то, что ничего не ясно (причём до сих пор), – то с бабушкой… с бабушкой и вовсе. Тут даже и слов-то никаких не подберёшь.

Потому что бабушка… Ну вот зачем? Зачем, спрашивается?! Ведь Катя уже «сдалась»! И из убежища своего вышла! И учиться «согласилась»! И даже села уже за папин секретер и тетрадь свою «письменную» открыла, и ручку шариковую достала – приготовилась писать…

А бабушка – нет, вы только послушайте! Вы послушайте, что она говорит!

Она обещает Кате… приготовить ей… для неё…

Приготовить ей… гоголь-моголь ! – любимый Катин десерт.

Причём обещает сделать это не после урока, а до !

И уже идёт! – уже идёт готовить! – то есть вот прямо сейчас! До письма ещё! До всего !

И Катя, радостная, – не то чтобы «не веря своему счастью», нет, как раз таки веря ! – в бабушку свою верит она, как верят дети в Деда Мороза – доброго и всемогущего! – бежит за нею на кухню. И уже облизывается, предвкушая.

А на кухне бабушка берёт из холодильника яичко… даже два… тщательно моет их под краном… вытирает висящим справа от него льняным полотенцем… кладёт на стол… затем достаёт из шкафа беленькую эмалированную мисочку с бледно-жёлтым нарисованным на донышке тюльпанчиком (полустёртым, потому что это Катина мисочка, детская ещё), затем снова берёт яички… и, аккуратно по одному разбив и ловко разделив скорлупу на половинки, переливая густой, прозрачный, похожий на медузу белок (и как это бабушке не противно?) из одной половинки в другую и давая ему стечь, отделяет желтки… после чего добавляет к желткам сахар… слегка перемешивает… и маленьким серебристым венчиком начинает взбивать полученную смесь. Взбивает очень тщательно – аккуратными и быстрыми – лёгкими, летящими почти! – но уверенными, привычными руке движениями (бабушка не только учительница первая в мире, лучшая самая! – она ещё и готовит замечательно).