Валентин Серебряков - Тревоги Мои не избыть

В разделе «О сокровенном» уже просматриваются, а то и непосредственно раскрываются автобиографические мотивы французского автора, что видно уже в названиях стихотворений: « Сын взрослеет», «Моему деду…», «Лето 1975» – год гибели при пожаре его отца , «Маме 85». Последний раздел «Гражданская война» самый маленький, он состоит из восьми стихотворений, не попавших в предыдущие разделы, потому что они взяты из других книг.

В заключение хочу выразить признательность переводчикам, которые открыли Алена Боске русскому читателю: Морису Николаевичу Ваксмахеру (1926—1994), Михаи́лу Лео́новичу Гаспа́рову (1935 —2005). Светлая им память!

Выражаю особую благодарность Антону Гелясову за подаренную книгу. А также моим помощникам в поисках смысла верлибров Алена Боске: Жану Франсуа Тири, Силкиной Ларисе, Борзенко Анне, Филипенко Марине, Казаковой Татьяне.

Благодарю своих друзей и членов моей семьи, первых читателей и критиков моих переложений.

Выражаю особую благодарность редактору Евгению Гутману, который кроме прямых редакторских обязанностей способствовал моему знакомству с ведущим Израильского русскоязычного радио «КАН-РЭКА», замечательным поэтом Игорем Харифом, хорошо знакомым с творчеством Алена Боске и его отца, поэта и переводчика Александра Биска. Заинтересовавшись моими переложениями, Игорь Хариф пригласил меня в свою авторскую программу «Полная иллюминация», в которой я выступил 23 февраля 2018 года.

Трудно добавить что-либо к столь подробному и вдумчивому авторскому предисловию.

Ален Боске, несомненно, оказался близок Валентину Серебрякову своими парадоксальными взаимоотношениями с Богом-творцом, что и привело к написанию этих импровизаций-переводов «по мотивам».

Я видел, как тщательно отбирался текст, как автор старался докопаться до сути каждого стихотворения, как мысль Боске зажигала ответную реакцию, как рождались рифмованные строки, столь близкие традиции русской поэзии (в отличие от западной, тяготеющей к верлибру). Иногда это было как озарение: несколько стихов подряд за один день. А затем выкристаллизовывался и отшлифовывался конечный вариант.

Я благодарен Валентину за возможность познакомиться с таким самобытным и парадоксальным поэтом, как Ален Боске, и за возможность наблюдать за самим процессом создания этой книги, работа над которой заняла около двух лет.

Бог говорит:

«Не одну сотню лет изобретал Я игриво

стройные ноги с волнистым хвостом и златокудрую гриву.

Тридцать сезонов Я формы искал, верил, что все же сумею

определить для коня Моего корпус, грудь, голову, шею.

Долго лежали все порознь они в праздности скучной,

пока не решил Я их вместе собрать

методом пробы научной.

Может, кому-то не угодил, но конь Мне понравился очень:

он получился лихой у Меня и озорной, между прочим, —

все рвется гулять в облаках среди звезд,

по дальним окраинам Млечным…

Но хорошо понимает Меня и мчится галопом навстречу.

Не любит узды и встает на дыбы, завидев тяжелую ношу…

Не бойся, Мой конь, коль Я создал тебя,

то в трудное время не брошу!»

Бог говорит: «Мне не нравится,

как Я сотворил человека,

сдается Мне, кто-то все время мешал —

так дьявол мешает от века.

Два глаза, два уха Я дал ему, чтоб

он видел и слышал свободно.

Я дал две ноги ему, дал две руки —

он понял, что это удобно.

Но вдруг Я стал скуп и дал тело одно,

боясь, что ходить будет прямо,

и сердце одно, чтобы много любви

не проявлял он упрямый.

Ошибся Я, видно, его обделив,

он вышел надменен и горделив.

Создателя доля сурова,

Я б лучше создал его снова».

Бог сказал: «Сотворив козодоя, печень, сетчатку,

Солнце, которое дни напролет умиляется славой,

Я придумал абстрактных понятий десятки

и раздаю их любому налево-направо.

Разум случайно достанется мрамору, память —

лугу отдам, подарю муки совести тигру…

Только найдется ли тот,

кто сумеет поправить Меня,

если Я ошибусь в этих играх?»

Бог говорит:

«Не совершенен Мой мир, Я не спорю, согласен