Соня Рыбкина - Огонь моей души – слова

Не увидит строчек черных
На сухом листе.
Я гадаю на покорной,
Ласковой звезде:

Пусть – не он; другой, похожий…
Как?
Любить других?
Внутривенно и подкожно

На губах моих
Поцелуй другого века,
Выпитый – до дна.
Безрассудно и нелепо

Я – тобой – пьяна.
И среди толпы прохожих,
Словно в страшном сне,
Нет, не ты!

Другой, похожий,
Бредит обо мне.

Я не могу!
Как больно мне не видеть вас!
Уйти – следами на снегу,
Обрывком фраз;

Уйти, не помня,
Кто – любил?
Кого – люблю,
Кого – в томительной истоме?

О ком – молю?
И эту сладостную пытку
Не прекратить.
Под звуки вальса, звуки скрипки

Мне – Вас – любить
Не суждено – и невозможно,
Но я – люблю.
И каждой строчкой, каждой ложью

Я Вам внемлю.
Как сладко верить в безнадежность!
Ведь здесь Вас нет;
Лишь обличительная нежность

И Ваш портрет.
Я сознаюсь, я – недостойна.
Я – сражена.
Но слаще всех на свете войн мне

Любовь-война.

Черновики моих стихов,
Черновики любовных писем,
И позолоченный альков,
И мыслей жадных хрупкий бисер,

Все – о тебе, все – про тебя.
Так трепетно-благоговейно
Любовь, балуя и маня,
Тебе стихи поет лилейно.

Как ты изысканно красив,
Как удивительно устроен!
Как складно сложенный мотив,
Наисмелейший из героев,

Твоей – рабой, твоей – богиней
Была бы, трепетно любя.
Пусть будет все, всегда и ныне,
И – о тебе, и – за тебя!

Не любя его, буду целовать,
Не прося его, буду молча ждать,
И смотреть в окно, там – белым-бело,
И на сердце так страшно-тяжело.

В доме – горклый жар, за окном – метель.
Вот пробьют часы, распахнется дверь,
Ветер зазвенит. Ты войдешь – не он,
Как желанный гость, как случайный стон.

Будет ночь свежа, будет месяц тих.
Если я умру, будет только стих,
Будешь только ты. Сохрани в ладонь
Память обо мне, сладкую, как боль.

И когда он мне даст свое кольцо,
Помни поцелуй и мое лицо.
Помни, я – твоя, не его – жена,
И ребенок твой – ноша тяжела.

Уйди, исчезни, призрак бытия,
Наместник зла и жало кровной мести!
Полна тобой усталая земля,
Полна твоих трагических известий,

Но что в том – мне? Что мне – чужой порок,
Пока меня он не коснулся живо?
Пока во мне бьет сладостный поток
Любви, и вихрь ее пленящей силы?

Что мне – до вашей боли, я – люблю!
Что мне – до вашей тягостной молитвы?
Вы мне нужны, как суша – кораблю,
Как черный цвет – на солнечной палитре,

Зачем мне – вы? Зачем нужна я – вам?
Не мне – судить, не мне – лишать печали;
Любовь вам – яд, а мне любовь – бальзам.
Вас с ранних лет с тоскою обвенчали,

Меня – с надеждой. Пагубной, как страсть,
И верой в счастье жадно-душегубной.
Что мне – борьба, и что мне – ваша власть,
Когда есть он, его глаза и губы?

Любовь достигла апогея.
В филармоническом фойе
Гляжу – страшась, гляжу – немея,
Самой Венерой ты взлелеян,
Не вспоминаешь обо мне!

Нет! Я не буду умолять,
Просить твоих признаний жарких,
В молебнах ночи коротать,
И, покорившись, кротко ждать,
Как ждут желанного подарка.

Нет! Я не буду уповать,
Страшась, отчаявшись, жалея,
Страшась – любить, страшась – терять,
В сомненьях жгучих изнывать
И мысли – о тебе – лелеять.

Но буду я просить о том,
Чтобы среди десятков судеб
Ты был, влюблен и безрассуден,
И как бы ни был путь твой труден,
Чтоб он привел тебя в мой дом.

Люблю – тебя, люблю – напрасно,
Который день, который час
Под маской лжи, забавы маской
Тоску скрываю.

Этих глаз
И этих рук, и скул упрямых
Не целовать влюбленной мне;
Не лить в хрустальные стаканы

Вина – в топленой тишине;
Не таять в пламенных объятьях,
Не говорить слова любви;
Мой рок, мой бес, мое проклятье,

И руки, и глаза твои,
И восхитительные губы,
И голос твой, и жаркий смех.
Но я – увы! – влюбляюсь в тех,