Георгий Скрипкин: Песня нестареющей любви

Из садика внучка с заданьем пришла —
для Нового года стишок приготовить.
Ей бабушка в книге стишок тот нашла
и с внученькой рядом уселась за столик.

Стишок был про горку с большой крутизной,
с которой катился бесстрашный Егорка.
И не был для внученьки спуск новизной,
она и сама веселилась на горке.

Учился стишок без особых помех,
но слово «трамплин» показалось ей странным.
В упорном учений был близок успех,
а тут оказалось, что праздновать рано.

Запомнить то слово никак не могла,
А с ним и стишок не запомнился внучке.
Тут бабушка внучке на помощь пришла.
С примером трамплина стих выучить лучше.

Пошли они с внучкой на горку во двор,
и бабушка села пред горкой трамплином.
На внучкином личике вспыхнул задор,
и стих показался простым и не длинным.

Нам небо дарит снег,
тепло его съедает.
А с ним съедает свет,
что с белизной летает.

На волю рвётся мрак
из мокрых переулков.
Унять его никак,
он злобствует, как урка.

Крадётся в души к нам
и треплет наши нервы.
По чувственным местам
стремится вдарить первым.

Во мраке трудно жить,
витает с ним угроза.
Его не победить
без Дедушки Мороза.

А где Мороз, там снег,
дающий нам весёлость.
Он – опытный стратег
в ведении детских ёлок.

Единым росчерком пера, в хмельном угаре,
была развалена страна без божьей кары.
К восторгу западных дельцов, под визги хора,
по воле выбранных глупцов ввелись раздоры.

Делились земли, города, росли границы.
Единой Родины тогда рвались страницы.
И за кордонный частокол вражда вселилась.
Слепая ненависть к годам в сердцах забилась.

Как будто не было у нас одной Победы.
Неслись из памяти людской лишь только беды.
До сей поры призывы к бойне раздаются.
К границам Родины моей войска суются.

Мы всё готовы осуждать,
готовы всех клеймить позором.
Пустые догмы насаждать,
сплетая их цветным узором.
Кричим про мусорный бардак,
бросая мусор мимо урны.
Считаем дело за пустяк,
но прегрешенья хаем бурно.
Идём на красный каждый раз,
но о порядке вспоминаем,
когда шофёр, прибавив газ,
нас норовит глушить сигналом.
Теперь, куда ни посмотри,
так всяк крикун закону служит.
С ущербной гнилостью внутри
и с умной мимикой наружу.

По заснеженной дороге
убегает счастье в лес.
Я несусь за недотрогой
в царство солнечных чудес.
Нас приветствуют деревья
серебристой бахромой.
На кустах застыла древность,
побелённая зимой.
Красногрудые комочки
украшают дивный край.
Ветер даже не бормочет,
чем не данный Богом рай.
А в раю дано любиться,
наслаждаться белизной.
Дай мне, нежная, напиться
милых глаз голубизной.

На санях бы, да по Невскому,
только снега нынче нет.
Тёплый ветер – злая бестия,
шлёт с Атлантики привет.

Зацвела земля от сырости,
но не красен этот цвет.
Нам бы в зиму выйти сызнова
и снежком обдать рассвет.

То ли будет, чем порадовать
озорную детвору.
Да и старым будет радостней,
снег сегодня ко двору.

Я иду во чисто поле
по скрипящему снежку
подышать душевной волей,
с чувством выдавить тоску.

Белоствольные берёзы
остаются позади.
Пусть общаются с морозом
в эти солнечные дни.

Отдохну я на природе
от житейской суеты.
Погадаю на погоде,
чтоб ко мне явилась ты.

Белизна нам скрасит будни,
взбудоражит нашу кровь.
В нудный дождик было трудно
сохранить твою любовь.

А теперь зима шальная
приглашает в свой удел.
Нашу встречу ожидая,
я душой помолодел.

Подошёл ко мне внучок и спросил серьёзно —
Дед Мороз ко мне придёт или невозможно?

Я задумался чуток и сказал – конечно,
в Новый год тебя найдёт, Дед Мороз же вечный.

А потом, придя домой, посмотрел в кладовке.
Там костюмчик с бородой ждал меня на полке.