Георгий Скрипкин - Россия, матушка моя

Как хочется уединиться
с природой матушки земли.
Воды с источников напиться,
цветное ложе разделить.

Смахнуть туманы с косогоров
поэта творческой рукой.
Укрыть теплом лесную поросль,
проплыть таежною рекой.

Нырнуть в озерную прохладу,
пустынный берег оживить.
Поэту так немного надо:
творить, надеяться, любить.

Природе многое дано,
природе многое прощают,
но очень часто вопрошают —
ты с кем, природа, заодно?

Ты с кем, когда готовишь смерч
или земное потрясенье?
Даешь ли людям шанс спасенья,
иль уготована им смерть?

Ты напускаешь на людей
ненастья с жалящей грозою.
По твоему шальному зову
встает воинственный злодей.

Да разве можно перечесть
реестр природных катаклизмов.
И нет надежных механизмов,
чтоб их зачатие прочесть.

Ужель во всех твоих грехах
на данный миг повинны люди?
Ответь, и мы тогда не будем
держать каменья в кулаках.

Чем больше брожу по лесам-перелескам,
тем искренней чувствую землю свою,
тем ближе склоняюсь к березкам-невестам,
тем громче приветные песни пою.

Святых родников серебристые воды,
я их величаю – живая вода.
И воздух живой, этот воздух свободы
зовет вдохновением в светлую даль.

Я белых церквушек скоромную радость
несу в своем сердце в житейскую явь,
и всех призываю с природою ладить,
иначе погибнет от язвенных ям.

Ну почему сейчас погода так капризна?
В Бразилии ливень льет, в Нигерии сушняк.
На Крайнем Севере мороз в окно стучится,
А в Индонезии жару прогнать никак.

Европа плавает в кошмаре наводнений,
Сибирь горит от диких сполохов грозы.
Старушка Швеция шлифует лыжи снегом,
А в южных тропиках опять идут дожди.

Погода тешится внеплановым хозяйством,
Ей на земные страхи просто наплевать.
Она кайфует от разбросанных ненастий,
И не желает о содеянном рыдать.

Качает веткой белая береза,
Как будто ждет негромкого участья.
Ей, как и мне, дано немного счастья,
И, как и я, она скупа на слезы.

Я к ней прижмусь, теплом своим согрею.
Я ей спою есенинские строки,
И их подхватят травы-лежебоки,
И вся природа с песней подобреет.

И я воспряну с белою березой,
Глотнув ее живительного сока,
И подарю написанные строки
Той, что несет невинность белой розы.

В подвенечных нарядах деревья стоят,
Ожидая февральского принца.
Побеленные кроны надежду таят
В очертаньях морозного ситца.

Даже ветер – разбойник в низине притих,
Онемел от серебряных кружев.
Красногрудая птичка, как маленький штрих,
Своим пеньем сзывает подружек.

Как прекрасен наряд у февральских невест,
Как застенчиво их ожиданье.
Целомудренным звоном звучит Благовест.
Значит, быть в снежной неге свиданью.

Накрыл февраль туманным покрывалом
Несущий грусть гореловский пейзаж.
Небесной сини, как и не бывало,
Повсюду мутный, серый антураж.

Как миражи корявые деревья,
Седые монстры старые дома.
Пришло с туманом сумрачное время,
И не закрыть седые закрома.

Не рассмотреть за серой пеленою
Живую прелесть солнечных лучей.
И только гложет землю наносное,
Знать у природы все, как у людей.

Туман рассеялся, и небо прояснилось.
И я увидел первозданность синевы.
С восточной гавани мне солнышко явилось
И пригласило в зачарованную высь.

Но я не смог унять земное притяженье
И воспарить над приземленностью судьбы.
Смотрю в окошко на клочок отображенья,
В котором видятся деревья и кусты.

Какая искренность у солнечного света,
Какая нежность у пробившихся лучей.
Они ласкают подмороженные ветви
И возбуждают притаившийся ручей.