Жизнь моя житуха,
Полосатая.
То ль благословенна,
То ль проклятая.
Счастье где-то в детстве,
Заплуталося.
Невезуха лишь одна
Осталася.
Невезуха, невезуха
Злобная.
Ты моя сестра
Одноутробная.
Ты мое извечное
Ненастье.
Может быть, поищем
Мое счастье?
И тогда с тобою
Мы расстались бы.
И в друзьях, конечно,
Не остались бы.
Жизнь моя, житуха
Неумелая
Стала для меня бы
Только белою.
Только ты на это
Не согласная.
И прошу тебя
Совсем напрасно я.
Надоели мне
Твои ужимочки.
Но придется жить
С тобой вобнимочку.
2003 г.
«Он в жизни постоянно торопился…»
Он в жизни постоянно торопился,
Стараясь время обогнать.
Ушел и с нами не простился.
Жаль, не способны мы о смерти знать.
Теперь о нем мы вспоминаем
В разговорах
и тоскливых плачах.
Он в памяти у нас.
Мы это знаем.
Без него не можем жить иначе.
Май, 2019 г.
Приходит в жизни каждого
Осенняя пора.
Когда работы больше нет,
Есть только доктора.
Ночами с грустью ждем рассвет,
И будто бы в подушках нет
Ни пуха, ни пера,
Ни пуха, ни пера.
И грусть ложится на глаза
За бурное вчера.
Невольно катится из них
Соленая слеза.
Но так уж в жизни повелось,
Что вместо вьющихся волос
Ни пуха, ни пера,
Ни пуха, ни пера.
От пенсии до пенсии
Считаем вечера.
В окно глядим с претензией
На хмурые утра.
А чтоб нас обходило зло,
Всегда во всем бы нам везло,
Себе мы пожелаем:
«Ни пуха, ни пера!»
2004 г.
Променял мужик жену
На буханку хлеба.
Пообедал и уснул,
Чтоб воздаться к небу.
Но проснулся и решил:
«Жизнь мне пригодится.
Столько стоит схоронить,
Лучше б не родиться.
Вот меня бы родила
Ельцинская мама,
То судьба бы отвела
От такого срама:
Не моя теперь жена —
Голод ведь не тетка.
Эх, была б еще одна,
Променял на водку.
Президентом бы я стал
И купался в славе.
И бесплатно разъезжал
По родной державе.
Пил бы я коньяк с утра
За чужие гроши.
И кричали б мне «Ура!»,
Хлопали б в ладоши».
Спохватился вдруг мужик:
«Это что такое?
Разве я смогу прожить
В Ельцинских покоях?
Опостылел белый свет
От такого сраму,
Если даже в туалет
И то под охраной.
Пусть все будет
Так, как есть.
Пусть я безработный.
Пусть мне нечего поесть,
Но зато свободный.
А свобода для меня
Слаще даже водки.
Лучше бабу променять
На кусок селедки.
Не нужна людская лесть.
Живу, как придется.
Будут деньги – будет честь.
И баба найдется.
1995 г.
Дед мой крутоватый нравом,
Бабку, говорит, любил.
Но случалось, прав не прав он,
Редко, но нещадно бил.
Очень часто вспоминают
Дни былого своего,
Как сошлись, совсем не зная,
Он её, она его.
Как росли потом их дети,
Про войну, про голод, зной.
Много лет на белом свете
Тропкой пройдено одной.
Были дни – судьба смеялась,
Приходило счастье в дом.
А теперь в семье остались
Он да бабка, то есть вдвоём.
Но запомнился им очень
Случай горький и смешной.
И об этом, между прочим,
Вам поведать не грешно.
Было то в тридцатых годах.
Голодно, тепла в обрез,
А на деревенском сходе
Дед услышал про ликбез.
И подумал: «Вот так штука.
Это я в расцвете лет
Должен браться за науки,
Нужен бабкин здесь совет».
Выслушала его баба,
Да и скажи ему на грех:
«Голова-то не для шапки,
Неужель ты хуже всех?
Я б и то пошла учиться,
Плечи грамота не трёт,
В жизни может пригодиться,
Ведь не знаешь наперёд.
Не к душе пришлися мысли
Цыкнул вдруг на бабку дед:
«Ты об этом и не мысли,
Ишь не мил ей белый свет!
Пусть идут учиться дети.
Ты вот, глупая, смекни:
Жили мы без книг на свете,
Читать дальше