Константин Багаев - Сончас

Красивый мир, но не наш,

Бесцветный и беспристрастный.

Прохладный, как наши сердца,

В бесконечность бегущие без конца.

Сегодня дождь – хороший день для смерти.

Вода – не кровь – ей нечего терять.

И, падая с небесной тверди,

Она не боится проиграть.

В отличие от нас, – на Земле живущих,

И думающих о скончании времен.

Себе и окружающим ежесекундно врущих

О том, что он красив, богат, умен.

Умрем мы все – таков закон природы.

Таков беспощадный приговор.

Отсрочкой могут быть секунды или годы,

На много не рассчитывай, —

какой бы ни был ты умелый вор.

И в каждой капле этого дождя

К земле несется смерть моя.

Этот маленький город

Не выдержит нас двоих.

Мы вскоре почувствуем холод

Безлюдных пустынных долин.

Это огромное небо

Слишком большое для нас,

Прошепчем ему: «Спасибо»

В прощанья назначенный час.

Мы бросим ему: «До свидания»,

Разбежимся и улетим

За последний рубеж мироздания,

К несчастным собратьям своим.

В этом маленьком мире

Делать нечего – пусто в нем.

Но пока дважды два четыре,

Мы никуда из него не уйдем.

Вечернее небо, сумерки,

Солнце уходит прочь.

Боги дневные, вы умерли.

Балом правит богиня-Ночь!

Чёрного платья бархат,

Ожерелье бриллиантов-звезд.

Она играет на арфе,

И о чем-то тихо поет.

Нам знаком этот голос вкрадчивый,

Голос страсти, нежной любви.

Таинственный и обманчивый,

Все мы – дети твои.

Он остается с нами

Видениями чудных грез,

Исчезающих лишь с лучами

Солнечных утренних слез.

Океан на бездонной планете,

Первый уровень сложности, а за ним

Плетутся коварства сети.

Враг абсолютно непобедим.

Метким выстрелом сбит самолет,

Знает пуля призванье свое.

Прерван наш анонимный полет,

Мы бессмысленны, мы отныне никто.

В завершение цикла сознания,

В лицо наступающей тьмы,

Мы шепчем слова заклинания:

«Мы не рыбы, рыбы не мы».

Мы бежим в темноту по инерции,

Стрелки падают в цифру шесть,

И лишенное памяти сердце

Птицей раненой крикнет в душе.

Но мы ничего не услышим,

По проспекту дальше пойдем.

Мы оглохли и медленно дышим,

Сервер выключен, затвор не взведен.

Мир реальный – дело серьезное,

Наша миссия в нем – невозможное.

В дали сверкают вершины снежные,

Наша судьба – неизбежное.

Не знаешь? Так скажи, кто знает.

Почему, кто высоко летает,

Рано умирает?

Ты помнишь? Я вот тоже помню

Того парнягу с переломанной рукою.

Он на земле лежал и кашлял кровью.

Ему никто не смог бы доказать,

Что небо создано не для того,

Что б в нем летать.

Я был червем, забитым в землю

Ничтожной капелькой осеннего дождя.

Был голос изнутри, ему лишь одному я внемлю.

Не знаю почему, куда он звал меня.

Я уходил в хрустальный замок отражений,

Бегущих эхом по воспоминаниям моим

Еще вчера проигранных сражений.

От них остался только сладкий дым.

Пуста земля и небо шлет подарок,

Бросает улыбаясь мягкий снег.

На нем оставляет красный след подранок.

Он не успеет, однозначно, нет.

Я под землей, последний житель неба,

Питаюсь кровью раненых зверей,

Слегка лишь охлажденной тонким слоем снега.

Я очень хладнокровный змей.

Меня никто не знает в этом городе.

Брожу сквозь отражения витрин.

Мне кажется, я это раньше видел вроде бы,

Но не могу сказать, чтобы один в один.

Примерно то же самое, но где-то

Окна деталь имеет странный цвет.

А после этой улицы я повернул налево,

Но не увидел мне знакомый силуэт.

Мне здесь всегда чего-то не хватает,

Какого-то нюанса естества.

Моя иллюзия день ото дня все тает.

Я нахожусь под чарами неведомого волшебства.

Но кто та фея иль колдунья,

Чей след напрасно долго так ищу?

Когда конец страданьям и когда проснусь я?

Тогда я обниму ее, и все на свете ей прощу.

Когда богиня, проходя по городу,

Заставила весь мир, одевшись в белое, застыть.

Возле меня она остановилась, и,

повернувши голову,

Глядя мне в лицо, вдруг прошептала:

может быть…

А я, убитый красотой,

В пустое сердце бросил льда осколок.

Сюжет известный и простой,