Валерий Белов - В добрый путь! Сборник стихов авторов литературного портала Изба-Читальня

Я уйду от тебя…
Впрочем, это неважно:
это грех не последний
из тяжких грехов,
и на память останется
пепел бумажный,
от сгоревших,
тебе посвящённых,
стихов…

Я уйду от тебя…

Темноглазая с поволокою
Осень поздняя, пощади
бестолковую, одинокую —
заклинаю твои дожди…

Солнцу изредка дай пробиться ты,
ветру южному пособи.
Ах, как хочется вольной птицею
закричать тебе: «Возлюби!»…

Осень поздняя, как безжалостно
ты срываешь последний лист,
но меня не оставь, пожалуйста,
обещай спасти, поклянись…

Я рабой твоей неприкаянной
родилась в конце ноября,
рыжину сменив на окалину,
облачаешь в новый наряд…

Осень поздняя темноглазая,
ты ещё хоть чуть-чуть продлись,
но дождём отвечаешь сразу же,
не давая закончить мысль…

Темноглазая с поволокою
Осень поздняя, пощади
бестолковую, одинокую —
заклинаю твои дожди…

Опять туман… Душа дрожит…
И сколько втуне ни божись —
в скрещенье истины и лжи
лежит порок…

Зимы предвестник и посол
седой ноябрь, прощаясь, зол,
и листьев сброшенных камзол
от слёз промок…

И обездвижены пока
в осенних лужах облака,
и ни дождя, ни ветерка —
стоит туман…

И в том количестве минут,
что нам отпущены, живут
и вор, и праведник, и плут,
и шарлатан…

Приглушена туманом боль,
и смутных мыслей вьётся рой:
играем мы чужую роль
из года в год…

Не будет встречи при свечах
под экзерсисы скрипача,
а эта боль – она ничья,
она пройдёт…

Он стоял на мосту Расставаний – спиною к закату,
блик изломанной тени плескался на жёлтой волне,
рассыпались блестящей струёй позапрошлые даты,
и тонули прозрачными каплями там, в глубине…

Он стоял на мосту Обещаний бессмысленно долго
и ловил в потемневшей волне отражение звёзд,
в трепетанье воды он услышал шуршание шёлка
ниспадавших одежд из далёких полуночных грёз…

Он стоял на мосту… он стоял, забывая про время,
помня только её, их недолгий любовный роман…
Он стоял на мосту, позабытый, казалось бы, всеми…
Он стоял на мосту Одиночеств и слушал туман…

Она стихами разжигала печь,
они горели, буквами чернея,
она молилась перед тем, как лечь,
но сон не шёл…
Снежок шёл на аллее,
и вспоминалась старая любовь,
закончилась что первым поцелуем
на этой же аллее под покров
из темноты и злого ветродуя.
Безжалостно судьба их развела,
и не дала, увы, второго шанса:
позёмка след умело замела
под свист и пенье вьюжного романса.
Она стихами печку разожгла,
не сетуя на жизнь и на погоду:
не много было от стихов тепла —
горели споро, а писались годы…

Пора любви, пора цветенья,
нет – не окончились, отнюдь:
дожить до будущей сирени
и аромат её вдохнуть…
Сирени жизнь недолговечна:
недели две и отцветёт —
лиловым, бело-подвенечным
засыплет город и уйдёт
до следующих оргий мая,
когда душою не в себе,
сирени аромат вдыхая
мы верим сердцу и судьбе…

Рисует жемчуг на окошке
очередной морозный день,
пригрелась у камина кошка,
а мне пригрезилась сирень…

Семь жёлтых хризантем в высокой вазе,
мой день рожденья – семьдесят восьмой,
улыбка на лице, и в каждой фразе
шутливый тон – последний козырь мой.

Загадочная ночь, твои мотивы
мне не постичь – перед тобой в долгу:
ты так темна и так сластолюбива,
тебе открою, что ещё смогу…

Смогу зажечь свечу, пролив на бархат
вишнёвых штор тягучий жёлтый воск,
смогу прочесть «Моралии» Плутарха,
не повредив премудростями мозг.

Смогу я о любви высоким слогом
сложить сонет четырнадцати строк,
смогу забыть знакомую дорогу,
метельным утром выйдя за порог.

Смогу смеяться этому сквозь слёзы,
от всей души – до коликов в боку,
ведь я отнюдь не женщина-мимоза,
и mille pardon, и je vous aime beaucoup…[По-французски: Миль пардон – тысяча извинений; Жё ву зем боку – я вас очень люблю.]