Павел Карачин - 30 лет цинизма. Сбоник стихов

Где всегда темнота, где ни ночи, ни дня,
Где лежат подо льдом те, что лучше меня,
Те, что лучше тебя, те, что лучше нас всех…
Больше мы никогда не услышим их смех.

Понял я – непростая работа грядет:
Там живые не сдюжат – лишь сгубишь людей!
Да и кто же туда добровольно пойдет
По веленью моих сумасшедших идей?

Взял тогда я трубу и подъем протрубил…
И из мрачных болот, из оврагов и рвов,
Из забытых людьми и богами могил
Встала армия мертвых, услышав мой зов.

Попытаемся с ними те льды расколоть,
Чтоб достать бедолаг и закрыть им глаза…
К жизни их не вернуть, так пускай же Господь
Упокоит их души в своих небесах!»

Я вскочил, с удивлением глядя кругом
На бойцов, что сидели рядком у огня —
Кто с дубиною, в шкурах, кто в латах, с мечом…
И стрелою догадка сразила меня:

«Погоди! Я ведь тоже услышал рожок!
Что ж выходит, я помер? Ответь мне, сержант!»
Он вздохнул и сказал: «Ты во сне отошел.
Так бывает, дружище, – обширный инфаркт.

Не скажу, что скорблю о кончине твоей,
Врать не буду – ты нужен в походе моем.
Да и ты не горюй – вечность жизни длинней!
Ладно, грейся, кури, на рассвете пойдем…»

Я смотрел на бескрайний ночной горизонт…
Вдруг на нем показались зари языки.
Шестикрылый горнист проиграл общий сбор
И оскалил сержант вурдалачьи клыки.

И в колонну по четверо встали бойцы,
Я поднял пулемет и пристроился в хвост…
Я на север иду, обрубаю концы
И взрываю последний оставшийся мост.

Сколько лет я потратил, и сил, и труда
И теперь только смог вещь простую узреть:
Все мытарства твои – это тлен и вода…
ЧТОБ СЕБЯ ОБРЕСТИ, НУЖНО ЛИШЬ УМЕРЕТЬ!!!

Погожим летним днем мужик сказал себе,
Что, мол, давно пора сменить фасад избе.
Он был в работе скор, трудяга и не сноб,
Но обломал топор о сталь забитых скоб.

Мужик с досады взвыл, швыряя матюки,
И над избою взмыл, природе вопреки…
И увидал окрест, как много лет подряд
Мы волочем свой крест, как тащим души в ад.

Священник на обед лакает самогон,
Забыв про свой обет, забив на свой закон.
Бухло рекой течет, горит в печи огонь,
Поет веселый черт под старую гармонь

Смешную песнь о том, как много лет назад
Иуда бил челом, ему внимал Пилат,
Как бросил кошелек, как вверх поднялся перст
И нищий дурачок отправился на крест.

Поп снова накатил и под алтарь упал,
Уснул, слюну пустил, а черт того и ждал.
Взвалил на горб попа рогатый балагур
И Князю Тьмы понес он нового слугу.

Кто знает – помоги решить вопрос простой:
Кто Князю больше люб – слепой или немой?
И добрый Князь решит, где истина, где ложь,
Кому в хоромах жить, кому опять под дождь,

Кому досыта жрать, кому вселенский пост,
Кому прохожих рвать, кому поджать свой хвост,
Кому окно в Париж, кому в табло кулак,
Кому в сметане шиш, кому сойдет и так.

Хотел поэт давно сложить про Князя сказ,
Да обломал перо о сталь избитых фраз
И стал решать вопрос в ничтожестве своем:
«Кто девкам больше люб – с умом или с рублем?»

И, осознав расклад, мужик совсем раскис,
Закрыл рукой глаза и опустился вниз
И, тотчас позабыв увиденный Содом,
Он побежал в сельпо за новым топором.

Мораль стиха проста: ослепни, онемей,
Хлебало распростай и ублажай Князей!
Гори огнем фасад! Эх, размахнись, рука!
И нехрена смотреть на Землю свысока!

На Мысе Надежды луч света погас —
Ни сил, ни желания больше гореть.
При тусклой свече я пишу свой рассказ,
Как Ветер решил к океану лететь.

С рассветной зарею он лег на крыло
И был через час во владеньях людских.
Рассеялся сумрак и Солнце взошло…
Сраженный увиденным, Ветер затих.

Он видит огромный дымящий завод
И свалку – бродячих прибежище псов,
На серой земле, где трава не растет,
Кварталы убогих домов-близнецов.

Слепец ковыляет сквозь мрачный пустырь,
Куда и глазастый давно не ходок.
И лает безумно его поводырь,
И рвет из руки у него поводок.

Заходится в кашле астматик-старик,
На старости лет он остался один…
Иуда монеты зашил в воротник
И смело пошел вдоль засохших осин.