Александр Каневский: Стихи к чаю: чайные, нечайные, случайные, чрезвычайные

Я площадь, где не надо, перейду

И безнаказанно дам в морду негодяю:

Меня ведь к вам за это приведут –

Моя милиция меня оберегает.

Один упрёк: вы – высший комсостав,

Предотвращали подлые дела,

Но не заметили, что близится полста…

Моя милиция меня не сберегла…

Летят года, как в шахту клеть,

«И это надо потерпеть»,

Как говорил мой русский друг Гузеев [4] Анатолий Гузеев – многолетний популярный телеведущий ,

Встречая родичей жены – евреев.

Прошу прощения у тех, с кем был я груб,

Смягчаю свой характер, в общем, жёсткий.

А если на кого-то заимею зуб,

То мне его охотно вырвёт Бродский [5] Владимир Бродский – Зубной врач

Я молодым считался до сих пор,

Я и теперь хочу отсрочить старость,

И если вдруг забарахлит мотор,

То мне его всегда починит Барах.

Пускай подножки ставят на пути,

Пускай мой каждый труд мне стоит крови –

Я буду улыбаться и шутить,

И танцевать, как Боря Каменкович [6] Борис Каменкович – главный балетмейстер «Укрконцерта». .

Мы едем с вами все в одном вагоне,

Попутчики мои на перегоне,

В купе своих не запираем дверь,

Ни в двадцать лет, ни в тридцать, ни теперь!

Средь вас до ста прожить имею шанс,

Пусть наша дружба жизнь мою согреет,

Расцениваю сорок, как аванс,

Который мне вдруг выдал Тимофеев [7] Валентин Тимофеев – Один из руководящих сотрудников Министерства Культуры Украины. !

Я люблю тебя, Россия

Моя радость, моя грусть,

Я люблю тебя, Россия,

И немножечко боюсь.

Ты растила, воспитала,

Ты дарила мне друзей,

Но всегда напоминала:

«Ты – не русский, ты – еврей!»

Вечно самоистязая,

У себя на поводу,

Ты стоишь у входа рая,

Но одной ногой в аду.

Презираешь ты опасность,

Прёшь вперёд и наобум…

Нам твою бы бесшабашность,

А тебе – наш горький ум.

Как похожи мы, Россия,

Как похожи, ты и я,

Я с надеждой жду Мессию,

Ты ждёшь доброго царя.

Я люблю тебя, Россия,

Моя радость, моя грусть,

Моя слабость, моя сила,

От тебя не отрекусь.

Я к тебе любовью ранен,

Я в числе твоих друзей,

Я – еврейский россиянин,

Я – российский твой еврей!

Я на катушку времени полвека

Цветною ниткой жизни намотал,

Я детство всё прокукарекал,

Я юность всю прокобелял.

И вдруг сквозь розовую лирику

Ко мне прорвался собственный Пегас:

Решил я стать писателем-сатириком,

Мол, нам нужны сатирики сейчас.

И стал бороться с собственными гуннами,

Как всякий не растоптанный еврей,

Замешивал их ненависть чугунную

Дрожжами непокорности своей.

Глотал обиды, получал пощёчины,

Но всё равно смеялся и шутил,

Выталкивался ими на обочины

И снова на дорогу выходил.

Не вылезал из пьянок и долгов,

И годы погонял: скорей, скорей!

Я приобрёл там проданных врагов,

Но приобрёл и преданных друзей.

И вот теперь, когда бы стричь проценты,

Когда б сидеть и греться у причала –

Как памятник, слетевший с постамента,

Я начинаю жизнь свою сначала.

Уже не тут, а тама,

Со всей своей семьёй,

Авантюрист, как мама,

Которая со мной.

Не ждал я добрые слова,

Могла быть встреча и сурова,

Но улыбнулась мне Москва

Улыбкой доброю Столбова [8] Александр Столбов – главный режиссёр киножурнала «Фитиль», который отснял с десяток моих киносюжетов и стал моим хорошим и надёжным другом.

Я прожил жизнь, но я клянусь, не знал,

Резвясь в тени каштанов и акаций,

Что здесь в Москве меня Галантер [9] Борис Галантер – кинорежиссёр и киносценарист, создатель популярных фильмов о Пушкине, Бетховене, Плисецкой… Будучи ещё детьми в Сибири, в эвакуации, мы познакомились там и подружились. ждал,

Мой старый друг с времён эвакуации.

Сегодня он пришёл на именины

И доказал, что тыл и фронт – едины.

Рассказывали мне о том,

Что жили раньше Бим и Бом [10] Зиновий и Эмма Бимы. Он был директором крупного строительного треста, отстроившего, наверное, пол-Москвы. Она – всю жизнь преподавала английский язык в Московских ВУЗах. ,