Виктор Свинаренко - Белуха. Выпуск №1

После этого Сутулов, не сомневаясь в изобличении преступников, выдал Архипову личных денег пятьдесят рублей, переписав достоинство ассигнаций, года выпуска и номера, и отдал приказ снова идти в Елбань.

Никодимов, выслушав Сутулова, считал это совершенно лишним. Не такой человек этот «делатель», чтобы продолжать верить Архипову, тем более после того, как Масленников выказал ему недоверие. Надо было срочно вести повальные обыски, но это дело полиции. Из всего разговора с Сутуловым более всего заинтересовало Никодимова, то, что лицом этот поселенец как Христос с иконы. Но ни четвёртого, ни пятого, ни десятого мая этот самый человек в Елбань не приехал.

Завершение дел о приисках и деревне Елбань

Дело застопорилось, и Никодимов решил снова явиться к советнику горного правления Сутулову с целью взять разрешение на выезд в Томск для розыска делателя. По описанию Архипова это был тот же самый человек, коего видел беглый Терехов вместе с Вельяминовым – ныне покойным. Конечно, делатель мог сказать, что едет в Томск, а сам укатил в Тобольск или ещё куда, но крестьяне говорили Архипову, что он и до того уезжал в Томск. Хотя, крестьяне могли соврать, как-никак, а в деревне многие питались от столь прибыльного, пусть и противозаконного дела. Вопросов накопилось много, вот прапорщик Никодимов и решил найти на них ответ, поэтому, не раздумывая, направился в канцелярию главного начальника Алтайского горного правления.

Сутулов подумал и выписал Никодимову подорожную до Томска.

Томск хоть и стал губернским городом, но до начала тридцатых годов 19 века был просто большой деревней и не тянул по облику и инфраструктуре до Тобольска и Барнаула. Только после того, как на Алтае и в Кузнецких горах началась добыча золота, жизнь в городе зашевелилась. Да и новые законы делали выгодным для обывателя возможность записаться в купеческую гильдию. В неё умудрялись записаться даже приписные заводские крестьяне, накопившие денег, а вольные городские и мещане тем более. Исходя из этого, прапорщик решил искать злодея среди этих новых, враз разбогатевших купцов или торговых мещан.

– Хотя, – размышлял он, – и дворян исключать никак нельзя.

Прибыв в Томск, Никодимов первым делом направился в полицию. Встретили благосклонно и даже угостили чаем, а всё от того, что всё местное начальство, включая полицию, получило необходимые указания от начальника Колывано-Воскресенских заводов Ковалевского Евграфия Петровича, одновременно являющегося и гражданским томским губернатором, помогать чиновнику по особым поручениям из Барнаула.

В управе благочиния уголовный и гражданский приставы посовещавшись, сообщили Петру Николаевичу, кто из людей отсутствовал в указанное время в Томске и вернулся в город в последнее время. Набралось десять более или менее подходящих человек.

Описав предполагаемого преступника, Никодимов спросил чиновников:

– Кто из людей подходит под описание?

Оба без колебаний назвали некоего Смирнова, хозяина небольшой переплётной мастерской и лавки по продаже бумаги, красок, чернил, гусиных перьев, кисточек и прочего для письма и рисования.

Ещё в пути до Томска, Никодимов думал, что всё будет просто.

– Пройдусь по лавочкам, зайду типографию, узнаю, кто закупал много бумаги и красок и устрою с местными полицейскими обыск.

Всё получилось не так, как задумал.

– Да, вон как всё вышло-то! Поди, теперь разберись, что к чему! Обыск делать, конечно же, бесполезно… бумага, краска, пресса – всё законно, – сокрушался Пётр Николаевич.

Оставалось ждать, когда Смирнов повезёт бумагу, краски и прочие припасы для делания фальшивок. А то, что он всё это повезёт, Никодимов не сомневался.

– Дело налажено, денежки текут, но вот поедет ли Смирнов в Елбань… это вопрос. Наверняка у него и в других селах есть люди. Вот это и надо выяснить, значит, торопиться не след, иначе всё «коту под хвост!» – так рассуждал чиновник по особым поручениям Никодимов.

Ждать пришлось не долго, уже через три дня Смирнов выехал из Томска в коляске, запряжённой парой лошадей. Никодимов, получив коляску с лошадью в губернском правлении, выехал следом, но прежде дождался результатов обыска, проведённого приставом управы благочиния. Конечно, никаких бесспорных доказательств причастности Смирнова к деланию фальшивых денег не нашли.

– То, что в крестьянской избе могло бы служить доказательством изготовления фальшивок, легко может быть объяснено Смирновым, – почёсывая затылок и внимательно следя за ходом обыска, мысленно думал Никодимов. – Прессы, деревянные катки, бумага и краски – это его работа, ведь он переплетает книги и делает гравюры. А будет заказ, сделает и инструменты для гравировки. Не подкопаешься.