Виктор Свинаренко - Белуха. Выпуск №1

Вот дорога перешла через речку Землянуху, вон справа от дороги огромная ветла с дуплом. Первый снег был ещё неглубокий и Никодимов подъехал к ветле. Под ветлой из-под снега виднелись обгорелые головёшки, всё совпадало с заявлением, но трупов у кострища, не было, а одного из убитых, как утверждал Терехов, он оставил у костра.

– Что и следовало ожидать, – проговорил чиновник и направился к двуколке, но неожиданно остановился. Внутренний голос сказал, что ещё не всё осмотрено. За кустами каркало вороньё и до слуха Никодимова доносилось громкое хлопанье крыльев. Подняв палку, бросил её в кусты. Злобно каркая, с десяток ворон покинули кусты и нехотя, взмыв вверх, уселись на росшее вблизи дерево. Никодимов обошёл кусты и к своему большому удивлению увидел мёртвое тело, поклёванное воронами.

Чиновник по особым поручениям перевернул покойника на спину. Тело успело подмёрзнуть и, к счастью, лежало ничком, что не позволило птицам расклевать лицо трупа.

– На подбородке ясно выделялся шрам дюйма в два длиной. Как раз о таком «как второй рот» говорили на прииске господ Поповых.

Дело принимало интересный поворот. Но кроме трупа Никодимов более ничего не нашёл. Вообще ничего, ни возле кострища, ни возле тела. Может, что и было, но снег всё стёр.

Никодимов погрузил тело в повозку и поехал в Барнаул. Привёз его в госпиталь, но прежде чем им занялись медики, срисовал портрет покойного в акварели. Никодимов был хороший рисовальщик, о его портретах говорили «как живые». Вот и здесь он постарался, чтобы этот… со шрамом, выглядел бы как живой. А потом ещё и копию с портрета сделал. Копию направил в Салаирскую комиссию военного суда, а с портретом пошёл к Ивану Никитичу Мурзину – советнику по третьему военно-судному отделению. Тот внимательно посмотрел портрет и сказал: «Видел я этого человека в Барнауле. И видел недавно. Но ты лучше у приставов спроси».

Пристав команды барнаульских заводов вполне определённо сказал, что на квартире у вдовы Артамоновой ночевали два господина, вот тот, что на портрете, и второй, постарше, с тонким лицом и волнистыми волосами. Лицо загорелое, а подбородок белый – летом бороду носил. Дворянам борода не по чину, но сейчас многие её отращивают, особенно, когда не в городе живут. Господа сказали, что в Барнауле проездом, едут из Семипалатинска в Кузнецк. Показали подорожную, но люди они были солидные, он на бумагу глянул мельком и фамилий не запомнил.

Терехов, узнав, что найден труп, испугался не на шутку. Понял, что теперь и в самом деле может понести наказание за убийство.

Вспоминал.

Сидел у костра, кипятил чай в котелке и жарил гуся, и то и другое украл по дороге. И тут вдруг с дороги свернул возок и два господина подошли к костру и велели ему убираться. Он ушёл, очень на господ обидевшись. Но никого не убивал, да и не мог, у обоих господ за поясом были пистолеты. Ну, а когда его захватили, ложно оговорил себя, чтобы избавиться на время от заводских работ. Господа явно ехали к парому, начнётся следствие, выяснили бы, что такие господа действительно были, а пока бы их нашли, глядишь, он в тюрьме до весны и просидел.

– Кто ж мог подумать, что этого господина, – ткнув пальцем на рисунок, – убьют, – ответил Терехов на вопрос дознавателя. – Но поверьте Христом Богом, не убивал я. А что до второго господина, то он, как лик с иконы. И волос кудрявый, но не шибко, волнами.

Стоял на своём подследственный и после священнического увещевания.

– По сему следует, оговорил себя Терехов. Обозлился на обидевших его господ и хотел хотя бы в мечтах с ними расправиться, раз наяву не мог. Да и убит был сей господин из огнестрельного оружия, коего у беглеца не было, а не ножом, – мысленно проговорил прапорщик, слушая объяснения Терехова.

Как ни соблазнительно было повесить дело об убийстве неизвестного господина на беглеца, Фёдор Богданович Клюге поручил прапорщику Никодимову продолжить следствие, тем более что личность, написанную на портрете, опознали и на прииске Поповых. Изображённый на нём человек был явно связан с убийством Негоденко.

Следствие по буйству на казённом Сухаринском прииске и побегах было закончено, и пора было выносить приговор, оставалось выяснить подробности убийства на частном золотом прииске коммерции советников Поповых.

Приговор.

Бергайера Козьму Белова, содержащегося в Салаирской тюрьме за буйственные поступки против пристава Сухаринского прииска и ложный оговор братьев Полыгаловых в том, что они совместно с ним убили неизвестного посельщика и забрали у него 500 рублей, наказать шпицрутенами через тысячу человек три раза и отослать на работы в Нерчинские заводы.