Маша Халикова - От декабря до декабря. Часть I. «Ночь загадочных созвездий…» (стихи, 2008—2009)

Странный придуманный миг —
Дней уже не перечесть,
Прошлого не изменить…
Всё остаётся как есть…

Ах, не хочу я вашего «быть может».
Моя судьба и странствие – сегодня,
Мне жизнь – один сплошной горячий обжиг.
Для ваших мелких игр я не пригодна.

Оставьте вы меня в покое, что вам
До глупого придуманного счастья?
Лишь вспоминая, я свободна снова
И не могу с ним больше разлучаться.

И никакие видные мужчины
Мне не заменят маленького принца,
Его любви – огромной, как пучина,
Его судьбы – короткой, как страница.

Позвольте мне любить его навечно;
Томясь мечтой невысказанной выси,
Писать стихи одной случайной встречи
И ждать другой – за гранью этой жизни.

Я всё равно теперь уже такая,
Я слышу звуки медленного танго:
Они плывут ко мне и утекают, —
Я знаю, это мой печальный ангел.

Меня его мелодия тревожит,
И я пытаюсь выразить словами…
Я не желаю больше спорить с вами,
Ведь ваша участь – вечное «быть может»…

Я выйду завтра из тесных стен,
Из переулков ступлю на площадь
И там формально раскроюсь тем,
Кто принуждённо того захочет.

Я стану глупо читать стихи,
А кто-то будет смотреть и слушать,
И, вспоминая свои пути,
Неутомимо мечтать о лучшем.

Кого-то, может, не будет там —
Он в этот вечер остался дома,
Перебирая житейский хлам
Загромождённых сердец и комнат.

Какой-то праздный ценитель строк
И злободневный колючий критик
Устроят диспут, возьмут вино
И удалятся под смех и крики.

Я понимаю, что не нужна:
Толпа не примет в себя поэта,
Забудет лица и имена, —
Но каждый вечер иду на это.

Я знаю: сбросив костюм и грим,
Отправив в поле на травы лошадь,
Он входит в тесный тяжёлый Рим,
Средь узких улиц находит площадь.

И у фонарного столба
Который вечер стоит неузнан.
Его приводит ко мне судьба
И отнимают иные узы.

Так это длится который год.
Едва стемнеет, звучат баяны,
Гуляет хохот, свистит народ,
Опять довольный, честной и пьяный…

Зимний вечер, тёмный дом,
Ветки клёна под окном,
Сонный клёкот белых птиц,
Стрелки дрогнувших ресниц.

Память бьётся, как тоска,
Синей струйкой у виска.
Снова строчки на листок.
Две дороги на восток —

И одна другой вослед,
Но меж ними пара лет.
То холмы, то лес, то гать:
Не пытайся, не догнать.

Осторожный дальний след
Заметает белый снег.
Не беги, остановись.
Поле, перья белых птиц —

Остальное на потом.
Зимний вечер, тёмный дом…

Такая открытость, распахнутость,
Готовность обрушиться в чувства,
Растаять в горячих руках. Но ты
Всего лишь хрустальная люстра,

Большая, красивая, яркая,
Влекущая ливнями света.
А я как тетрадка с помарками,
Уже пожелтевшая с лета.

Написана просто и искренне,
Закрыта и спрятана в ящик.
Но сердце холодными искрами
Трепещет ещё в настоящем.

Прекрасное несоответствие,
Источник моих вдохновений.
Но хочется чистого, детского,
Из ландыша или сирени.

Декабрьским солнцем обмануты,
Набухли беспечные почки,
А прикосновения памяти
Настойчиво требуют строчки…

Ах, Боже мой, как же, с каким замираньем
Я жду заблудившегося почтальона.
Он, кажется, болен; он, кажется, ранен,
А может, мой город теперь миллионный?

Ну где же он ходит, когда он наступит —
Пленительный миг обретения счастья?
От каждого шороха, каждого стука
Неслышное сердце становится частым.

Давай мы с тобой поменяемся ролью,
И я ослабею, усну, успокоюсь…
Я жду извещения о бандероли.
Печатного бланка. Там есть твоя подпись…

Синий парк. Кусты под снегом.
Занесённая скамья.
Нет, конечно, ты там не был.
Там была всего лишь я.