Уильям Шекспир - СОНЕТЫ. В переводах Константина Жолудева

Коль хочешь, ненавидь меня теперь,
Когда весь мир клеймит меня пороком.
Не стань последним горем средь потерь,
Согни сейчас, добей со злобным Роком!
Когда из сердца боль уходит прочь,
Не будь грядущим бедам арьергардом.
Пусть утром не продлится злая ночь,
Не замедляй исход, прошу, не надо!
Раз ты решил, что вместе нам не быть —
Оставь сейчас, не оставляй в финале!
Я худшее желаю пережить,
Пока меня невзгоды не достали.
Все беды, что добить меня должны,
С твоей потерей, станут не важны.

Кому-то гордость в их происхожденьи,
Кому в богатстве иль в крутых плечах.
В нарядах, в исключительном уменьи,
В коне иль в соколе, иль в гончих псах.
И каждый нрав отраду в том черпает,
Что с наслажденьем позволяет жить.
Но всё это критерием не станет,
Чтоб лучшую мне славу заслужить.
Дороже мне твое расположенье,
Чем роскошь вся короны и двора.
И выше первородства при рожденьи,
Не чья-то лесть – но друга похвала!
Беда в одном, ты можешь всё отнять,
Тогда ни с чем останусь я опять.

Ну укради себя – мне сделай худо,
Ты всё равно останешься моим.
Твоя любовь ко мне и есть то чудо,
Которым я живу, лишь им храним.
И потому мне нечего бояться —
Судьба моя зависит от тебя.
Мой Рок приятней, чем бы мог казаться,
Ведь ты и есть смысл жизни для меня.
Изменчивость твоя меня не мучит,
Совсем не тяжело её терпеть.
Я доли не ищу, поверь мне, лучше,
Чем жить любя и с этим умереть.
Пусть без пятна любви не отыскать,
Что ты – изменщик, не желаю знать.

Живу давно надеждами благими,
Храня любовь, пусть это не легко.
И взгляд не тот и мыслями своими,
Со мной ты, только сердцем далеко.
В глазах твоих не вижу отвращенья,
Не наблюдаю явных перемен.
Хоть лица многих, не сложны для чтенья,
Видна в них маска лжи и груз измен.
Но Небо, дав красу тебе решило,
Не отражать в чертах твоих печаль.
И как бы больно сердце не саднило,
Как будто ничего тебе не жаль.
Как плод запретный, твой прекрасен вид,
Но вряд ли добродетель он таит.

Кто убивает, не желая бить,
Не делает того, на что способен?
Кто импульс придавая, сам – гранит,
Безмолвной неподвижности подобен,
Тот и наследник всех богатств Небес,
Всех милостей и всех даров природы.
Не тратя их, он царь в самом себе,
Другие лишь рабы такой породы.
Прекраснейший цветок весной рождён,
Он летом и живет и умирает,
Но если вдруг он гнилью заражён,
Ничтожнейший репей красивей станет.
Со временем всему грядет распад,
Репья отвратней лилий сгнивших смрад!

Каким желанным делаешь ты срам!
Живёт в тебе, как червь он, в розе дивной.
Пятнаешь тем лишь знатный род свой сам,
Хоть грех рисуешь шалостью невинной.
Молва, что травит байки о тебе,
Не может осудить никак иначе —
Как обелить в сомнительной хвале!