Уильям Шекспир - СОНЕТЫ. В переводах Константина Жолудева

Его лицо – как слепок прошлых дней,
Когда краса жила и умирала.
Цветы лишь нынче, памятью о ней!
Она теперь подложной, лживой стала.
Когда никто не смел остричь почивших,
И золотые пряди отобрать,
Чтоб на главе другой, волос отживших,
Их золото фальшиво заменять.
Благословенное былое время,
Без украшенья истинно живёт,
В его чертах, где летнего цветенья,
И прелести никто не украдёт.
Как прежней красоты своей венец,
Он дан Природой, ложной – в образец.

Та часть тебя, что миру очевидна,
Владеет всем о чём мечтает взор.
Все пленены тобой и всем завидно,
Враги и те, шлют лестный приговор.
Твой образ той хвалою возвеличен,
Но те же, кто хвалил не зря ничуть,
В других словах тебя хулят обычно,
Когда хотят поглубже заглянуть.
И глядя в глубь души соизмеряют,
Догадками дела твои стократ,
И домыслами злыми добавляют,
Зловонье гнили в дивный аромат.
К чему твой вид – не запах твой совсем?
Причина в том, что ты доступен всем.

В людских упрёках нет твоей вины,
Злословие – друг истины коварный.
Оно как гниль для прелестей весны,
Как сизый ворон в небе лучезарном.
И не печалься, клевета людей,
Для красоты, что и для правды ересь.
Как в розе червь, что обитает в ней.
А ты – всего земного ярче, прелесть!
И миновав засаду юных дней,
Толь избежав, толь одолев наветы,
Ты зависть справоцировал людей,
И даже, их умножил рвенье в этом.
Когда б не все поклёпы наконец,
То стал бы ты кумиром всех сердец!

Ты дольше не оплакивай меня,
Чем ко́локола слышать будешь звуки,
Что мир оповестят, его кляня:
Ушёл поэт, терпеть не в силах муки!
Хотел бы я забытым быть тобою
И в мыслях сокровенных не витать,
И трепетной моей к тебе строкою
Печальных дум в душе не возбуждать.
Но если кинешь взгляд на друга строки,
Когда, возможно, мой истлеет прах —
Не пророни по мне ни вздох глубокий,
Ни имя не звучит пусть на устах
Того, печаль о ком, о мой кумир,
Лишь осмеёт жестокий подлый мир.

Чтоб не было нужды поведать всем,
Что за достоинства мои тебя прельщали,
Когда умру – забудь меня совсем,
Не объясняй причин твоей печали.
Как только если благостную ложь,
Чтоб наделить меня счастливой долей,
Усопшему мне, не изобретёшь,
Чем правда сообщила б доброй волей.
Чтоб подлинное чувство оттого
Не заслужило от толпы укора,
Где тело – имя друга своего
Похорони, чтоб избежать позора.
Ведь стыдно мне за рифму, что ничтожна,
А ты стыдись любви, что невозможна.

Я для тебя такое время года,
Когда деревья голые стоят,
Когда ко сну готовится природа,
И птичьи трели больше не звучат.
Во мне ты видишь день, что угасает
На западе, за солнцем ярким вслед.
А ночь его свеченье поглощает,
Как поглоти́т и смерть от жизни свет.
Ты зришь во мне сияние лучины,
Что догорает в юности золе,
Как те же, что давали жизнь причины,
Возьмут её на собственном одре.
Всё понимая, любишь ты сильней,
Хоть близок эпилог моих уж дней.