Николь Воскресная - Никтофобия

На бумажном троне, в железном венце,
Это истина там горит!
Блики этих огней даже в лунном свинце
Никогда и никто не простит…

Выпрямись и не рыдай!
Волчьим оскалом звезда.
Дверь заколочена в рай,
Стёртая дата суда.

Прикосновенье – уже рубец.
Маятник лунных дней,
Остановись, наконец,
Время всего сильней.

Гонит, как дикого зверя, тебя
Солнце волков безлико.
И, заскорбев, всё испепеля,
Ты и из сажи восстанешь без крика…

Ты растаешь кристалликом соли
На кончике моего языка.
Для тебя уже готов яд, золото и тоска,
Чёрным словом, белой стрелой для тебя готова
петля.

А я отдам душу за мимолётную страсть,
Под ногами горит земля,
И мне знакома эта напасть,
Что страшнее любого огня.
Ничего нет лучше, чем сначала упасть,
А потом наслаждаться от раскаяния.

Смешаться с тобой первородной глиной,
Дыхание дать тому, что мертво —
Преступная блажь сотворения мира,
Святое искусство, проклятое ремесло.

Из праха и пепла за прожитым мигом
Не будет страшней твоего естества.
Трепещет страницей раскрытая книга,
Под чёрными буквами в сиянии мгла.

На каменный берег из пут океана
Рождается то, что должно,
Так благослови же цветами бурьяна
Искусство моё и ремесло…

Русалочка, влюбляясь, превращается в
морскую пену.
А я превращаюсь в звук,
И сны угасают, и гаснет вера,
И трепет водою льётся из рук…

Они – одежда безликой моей души,
И любое слово становится пулей.
Немая, угасшая, а я могу тобой жить.
А без тебя не могу, и город гудит словно
улей…

И в колесе угла, и на острие круга,
Семенами в землю падая и всходя,
Когда ржавеет меч, впивается в тело кольчуга,
Я снова и снова влюбляюсь в тебя…

Этот город мне въелся в кожу
Белоснежным холодным туманом.
И мгновения стали дороже,
Ускользающие обманно,
Пробирающие до дрожи,
Будто кубики льда в стаканах,
Что растаяли осторожно,
Без следа, тонкий привкус дурмана.
Всё исчезнет также, быть может,
Без печали, раскаянья, драмы.

Как глупо болеть о пустом,
Напрасно на тьму тратить свечи.
И клонит в доверчивый сон
От этой навязчивой речи.

Меня прокляни пустотой,
Я даже тебе не отвечу.
А кто искушён простотой —
Избалован и опрометчив.

Но тело неважно ничуть,
Оно – приложенье к рассудку,
И камнем кончается путь,
Начавшийся с чуда и в шутку.

Я на вкус распробую боль,
Лепестки твоих крыльев и эхо.
Долгожданный суровый покой,
И в приёмнике только помехи…

Долгожданное бессердечие,
Равнодушие и пустота.
На пути заблудиться млечном,
По дороге отсюда туда.

В этот день я не буду молиться
И глаза от земли поднимать,
Лишь слова полетят как птицы,
И ты будешь им вечно внимать…

Лицедейство – грех,
Стихи – порок, продажа души за слова.
Только тот, кто переступит порог,
Не раскается никогда.

И всем видом останется горд,
Даже если вокруг тюрьма
И друзья не друзья – эскорт,
Провожающий в ад тебя.

Даже если бумага горит,
Для чернильной крови не хватит бинтов.
Ради песен всех и молитв
Расцветёшь лучшей розой всех цветников.

Это морок, и в нём не я – мой двойник,
Бесчувственный и слепой.
Пересохли слова, как родник,
Обходи меня стороной.

Сторонись меня, проклинай,
Я предчувствую шторм и весну,
Я на той стороне холма
Вдруг шиповником расцвету.

В этом теле я постоялец,
А хозяина нет давно,
Взгляд не спрятать, им можно ужалить…
Обходи меня стороной…

Там, где тебя целуют тени,
И там, где гаснет тихий свет,
Не заслужить уже прощений,
Не позабыть прошедших лет.