Наташа Корнеева - Не Птица

сезоны отличаются лишь цветом
болото консистенцией гнилья
заранее написано либретто
для жаб и мух и даже соловья

и до оскомин вымучен оркестр
слеп дирижер глухие скрипачи
балконы аплодируют гротескно
в надушенный платок партер «апчхи»

галёрка пародирует суфлёра
в прыжке пытаясь сцену разглядеть
сражается в подмышках флёр-а-флёра
мазок с привычкой пагубной потеть

наполовину пуст флакон тройного
наполовину полон малый град
актёр изображавший полового
хотел бы «кушать подано» сыграть

но роль предается по наследству
и в первый ряд не продают билет
и на афишах если приглядеться
одни и те же рожи много лет

прилипли тени в промежутках света
с заученною фразой на устах
наивно ищут лишнего билета
и ждут рояля белого а кустах

а пианист пропивший все бекары
упрямо тычет пальцем в до диез
в свои шестнадцать лет он слишком старый
чтоб проявлять к афишам интерес

берет рюкзак заученной дорогой
в покупок неизбежности процесс
хлеб молоко замешкавшись немного
горошек в банке мятой – для принцесс

зима зима
и пауза в словах
многозначительна снегов холодность
на улице во мне и в моих снах
исходников расходных безысходность

снуют по мерзлым веткам воробьи
чирикают о всякой канители
и как-то глупо думать о ту би
ту би или не ту ну в самом деле

зима зима паскудная пора
да ерунда сезонная подробность
обычный лед в обычности ведра
пришедшего от времени в негодность
и тут уж хоть крути хоть не крути
но и весной того что не успели
нам не успеть растает снег ручьи
домоют что не вымели метели

зима.. зима..
спокойна как мертвец
меланхоличность дров и непригодность
ни черных древ ни пастбищ для овец
ни вычурных лошадок иноходность
я разбиваю взгляд до глубины
зимующей пытаясь доглядеться
осколками зрачков в глаза зимы
она мне лед прикладывает к сердцу

и замирает весь круговорот
я из ледышек складываю слово
направо слева и наоборот
одно и то же пошло бестолково.
ушла б в запой да толку от него
еще сильней раскачивает кресло
я б умерла но только до того
как началось сознательное детство

я пахну табаком и онанизмом
в прожилках лист нательных эпиграмм
а голуби расселись по карнизам
напрасно – ничего я им не дам

в морозы открываю настежь окна
примерзла дверь давно остыла печь
мне непонятны выдержки блокнота
мне тишина мила постыла речь

я не пускала корни мне не надо
воды земли любимых и друзей
букеты ненавижу с шоколадом
и вечно срущих наглых сизарей

мышей и крыс болтающих молчащих
худых и толстых сложных и простых
чем дальше в лес тем меньше настоящих
и чем роднее тем больней под дых

чем глубже рана тем сильней желание
расковырять чтобы увидеть дно
и как ни странно для Него желанная
и говорит любимая давно

когда в глазах любовь зрачки сжигает
когда внутри разорвано в клочки
и места нет живого от нагаек
и кто-то там в тебе орет – молчи

нет разницы в погоде настроении
зашкалена привычная шкала
и ненавидишь тень и отражение
и жжется многолетняя зола

с трудом дается каждое движение
не то чтоб больно, просто ни к чему
и на себя ты смотришь с сожалением
а на других не смотришь

почему
вот именно тогда, почти у края
тебя хватают как слепых щенят
и тычут мордой в то чего не знают
при этом омерзительно пи*дят

закройте рот и уберите руки
их не отмыть коль тронете меня
идите нах*й я танцую вуги
понятно вам – танцую буги я.

дело было вчера я топтала сугроб
в направлении мне непонятном
вдоль дороги засыпанной под потолок
в окончании дня суррогатном

до автобуса пять или десять минут
как назло зажигалку забыла
вдохи колкие холодом легкие мнут
потерпеть или до магазина