Александр Дубинин - Три орешка для публики. Романы в стихах, написанные онегинской строфой

Покинул всё же «Современник»!
Твори историю Поэт!
Забудь о том, что ты изменник!
Оставь в истории свой след!
Теперь, ты в жизни вольный странник!
Не нужен больше и наставник…
Вот рост карьерный и пошёл!
Работу новую нашёл.
Теперь, «Советская Россия»,
Издательство такое есть,
В нём дел, естественно, не счесть,
Туда ушёл он! Не мессия,
А лишь редактором простым,
Но местом вовсе не пустым.

К исходу двигалось столетье –
Восьмидесятые года!
Там, впереди – тысячелетья!
Зажжётся яркая звезда!
На новом месте он трудился,
За эти годы изменился.
Ещё проходит пара лет,
И вот он – творческий ответ!
На этой именно работе
Вторую книгу написал,
И здесь, вполне, маститым стал!
Надеюсь, вы меня поймёте,
Мои читатели, теперь,
Что перед ним открылась дверь!

Помимо той «Весёлой силы»,
Что нам оставил наш Поэт,
Года идут, как в сене вилы.
Стихами проложи в них след.
Две дочки быстро подрастают,
Стихи отцовские читают.
Для них приятно сочинять,
Подарок этот не отнять,
Тот, что своим мы детям дарим.
Для сына я писал стихи,
Забавны, милы и лихи…
Им творчество своё подарим!
Татьяне с Ольгой повезло –
Творил добро им, а не зло!

Тогда печатался он много.
Забавны детские стихи.
Свой труд ценил не очень строго,
А строчки звонки и легки.
Всё было: книги, переводы,
И снова, шли за годом годы,
Но чтоб закончить сей этап,
Ему был нужен свой «старт-ап»!
«Уже» выходит «за холмами»,
И в ней подводит он итог
Всего того, что сделать смог,
Той жизни, что прошла пред вами.
Я вам поведал всё о нём,
И вновь историю начнём!

Издав свои две новых книги,
И в творчестве закрыв этап,
Был вовлечён, теперь, в интриги,
Поэта начался «старт-ап»!
Проходят мимо переводы,
Дороги, встречи и заводы.
Пора карьеру продолжать,
И вновь издательство менять.
«Столица» – имя не плохое,
Теперь, заведующий сам
Редакцией, что будет там,
И для издательства лихое
Подходит имя не совсем.
Солидное – приятней всем!

Вот так, теперь, он стал начальник!
Давно ли подчинялся сам?
Теперь, любой зависит «чайник»
От Вольдемара. То-то вам!
Полно издательской работы,
Ещё начальника заботы…
Да, хлеб писательский не прост…
Но и ещё возможен рост!
Проходят годы, и герой мой
Уходит из «Столицы» в «Ключ».
Теперь, «главред» он и могуч!
Везде, прокладывает путь свой!
Вначале, было не легко,
Но и пошёл он далеко!

«Ключом» не кончена карьера,
Затем директор «Тили-бом»!
Везде, писательская сфера
Осталась, как бы, под замком.
Пока, на этом остановим
Описывать, но не злословим.
Герой мой был совсем не прост!
Слова, как в будущее мост!
Вот так, и стал Поэт маститым,
И переводы, и фольклор,
А не какой-нибудь маркёр,
Известным, даже знаменитым!
Тогда в издательстве одном
Был собран полностью набор.

Его собранье сочинений
Тогда должны были издать,
И в этом не было сомнений,
Осталось лишь немного ждать.
Но подошли лихие годы,
Не состоялись эти роды.
Рассыпан полностью набор!
Поэт отправлен за забор…
Пусть, становился знаменитым,
Карьеры пика не достиг.
Был впереди тот звёздный миг!
Сюжет мне кажется избитым –
Удача отвернулась, вдруг,
Наверно выпрыгнул испуг?

Случилось это в девяностых,
Когда карьера лихо шла.
И через тысячу «Норд-Остов»
Страна в капитализм вошла.
Кто мой Поэт? Ещё не классик,
Хоть, и печатался не разик,
А тут, спустилось забытьё,
Такая жизнь не то, не сё!
Хоть, вверх всё двигался упорно,
Жену и дочек он любил,
Голубил, к ним благоволил.
А жизнь менялась очень спорно.
Так перестроечный угар,
Зажёг по всей стране пожар!

Мы жили все в лихое время,
Когда генсеков череда,
Не удержав златое стремя,
Вдали исчезла, как вода.
Компании легко менялись
И очень быстро изменялись,
И к переменам я привык,
Когда воткнул свой в землю штык.
Всё невозможно стало делать,
И мой Поэт клопов морил,
Удачу сильно не гневил,
Кто мог тогда хоть что-то сделать?
А тот, кто мог, он делал сам:
И капитал, и власть, и храм!

Но было всё это – цветочки,
До ягод мы не добрались,
Эх, где вы, яркие платочки?
Зато, бандиты собрались!
Кооперация, торговля,
Пока, не обвалилась кровля
Страны, то модные слова,
От них кружилась голова.
Так Горбачёв стал знаменитым
Своей красивой болтовнёй
И подозрительной роднёй,
Так постепенно стал маститым
Для всех, кто знал тогда его,
Пока их вместе не смело.