Ариель Абарбанель - Тора. Стихотворный пересказ

Йосейф подробно расспросил их.

«Шпионы вы!» – их обвинил

И в крепость брата заключил.

Отец событьями расстроен:

Под стражей Шимон – вот ведь горе!

Йосейфа нет уж очень долго,

За Бенийомина же – тревога.

А голод всё сильней и жгучей,

«Езжайте вы за хлебом лучше!» —

Яаков просит сыновей.

«Лишь с Беньомином, ты поверь».

Ослы запряжены в поездку —

В Египет едут братья вместе.

Правитель с пиром их встречает,

Обратно с хлебом провожает.

Домой всё движутся неспешно,

Их нагоняет всадник местный:

«Украли кубок? Там, где ели?

Как вы могли такое сделать?!»

Короткий обыск – кубок найден.

(В суме у Беньямина, кстати).

В отчаяньи одежду рвут,

Обратно во дворец идут.

Йосейф: «Ведь брать нельзя чужое —

Как сделать вы смогли такое?»

Йеуда-брат в ответ ему:

«Бог видит всё – нашёл вину».

Йосейфу театр не нужен был —

Лишь покаянье он ценил.

Он братьев всех всегда любил,

Зла, мести в сердце не таил.

Йеуда подошёл к Йосейфу:

«Ты главный, как и фараон.

Ведь обещал взглянуть лишь мельком,

И может быть свободен он.

Ты расспросил – тебе сказали,

Что есть у мальчика отец.

Не возвратится он из дали —

И старику тогда конец.

Я головой отцу ручался,

Что отрока ему верну.

Тебе рабом я стану разом —

Пусть Беньямин идёт к отцу».

Не смог Йосейф тут удержаться

И братьям дал себя узнать.

Заплакал в голос он тотчас же:

«Я Йосейф, Йосейф. Брат я ваш!

Жалеть вы не должны нисколько,

Что в рабство продали меня, —

Всесильный это так устроил,

Страну чтоб подготовил я.

Поскольку голод уж два года

И целых пять ещё грядут,

Вы за отцом вернитесь скоро,

А то богатства пропадут».

И фараон услышал новость,

И новость ко двору пришлась:

«Ступайте в Кнаан, скот свой навьючьте,

Чтоб привезти сюда отца».

Сыны исполнили всё точно —

Отец их Яков рад сполна:

«С Йосейфом свидимся. Довольно!

Пока моя душа жива».

А на гружёных колесницах

Со всем добром и всей семьёй

В Мицраим Исраэль явился —

Душ семьдесят пришло всего.

Разлуки многолетней после

Отец и сын вдвоём опять:

«Не расстаёмся в жизни больше!» —

И слёзы льют ручьём из глаз.

Все поселились в лучшем месте,

В земле Гошен пасли стада.

И фараон был рад пришельцам,

И был благословен тогда.

А голод лют и нескончаем —

Все земли проданы, стада.

Налог в «пятину» назначают —

Вступил он в силу навсегда.

Исраэль проживал в Египте,

Йосейф кормил свою семью.

Размножились они все вместе

И «оседлали» жизнь свою.

Семнадцать лет прожив в Египте,

Что значит «тов» в еврейских числах,

Всего Яакова годов —

Сто сорок семь. И был готов.

И перед смерти приближеньем

Он сына пригласил Йосейфа:

«Не хорони меня ты здесь

И поклянись, пока я есть».

Послушно сын отцу поклялся,

Поклоном Яаков отозвался,

А у постели изголовья

Был Ангел Смерти подготовлен.

Йосейф двух сыновей привёл,

Эфраима с Менаше свёл.

«Как Реувен и Шимон будут,

Благословлю их, жив покуда.

Лица не думал увидать,

Здесь сыновья твои стоят.

Рахель в дороге умерла,

Мне ж эти дети навсегда.

Я их благословлю теперь —

Благословляют так детей

До дня сего, как и тогда,

Произнеся: “Йевархеха”!»

А к старости, как и Ицхак,

Яаков стал подслеповат.

И так же, как его отец,

Он знал тогда, кто первенец.

Собрал Яаков сыновей:

«Я расскажу, что ждёт вас всех.

Но скрыл пророчество Творец:

Не всем над тайнами владеть!

Вот Реувен – начаток сил.

Не будет впереди других,

Стремительный он, как вода, —

На ложе ведь взошёл отца.

Вот Шимон с Леви – проклят гнев

Убивших гневно в Шхеме всех.

Ты с ними в сговор не вступи,

И в стане их ты разведи.

А Йеуда, как лев младой,

В короне царской, дорогой.

Звулун – у берега морей,

Нет мореходов их сильней.

Осёл костистый Иссахар.

Его надел – в ученьи дар.

И в ногу Дан язвит коня —

Наездник не живёт ни дня!

Гад – воевода одарённый,

Ашер – хлебами наделённый,

Изящен Нафтали как лань,

Йосейфу дар двойной был дан.

И Биньямин – как хищный волк:

Добычу ест и делит он».

Двенадцать сосчитав колен,

Почил отец их, Исраэль.

Но перед смертью завещал:

«Лежат в пещере Махпела

Мои отцы, супруга Лея —

Похороните меня с нею».

И семьдесят дней траур был,