Вячеслав Ладогин - Спички

…Веселится и ликует вьюга-вьюга, вьюга-га.
Все – в этой жизни на пирог бомжовский – зарятся.
Хоть – сивка бурка пусть кукует! – Жисть мне, бомжу, не дорога,
Раз – ни сосиски нам по жизни – не достанется.

Бац! – с любовью Джугашвили, кровосос наш и злодей,
На вокзале – каблучишком – генацвале бьёт бомжей,
От того, что Кобе – морды, вишь, не ндра-вятся!..
…Маза – пнуть его собаку – исчезающе мала.
…Но и псу не съесть синицы той, что море подожгла:
Псам синица-бедуница – не достанется.

Пусть к нам опять – бегут, спешат менты – с резиновым дубьём:
Наказать бомжар за то, что, мол, – без родины,
Что Россия нам – вокзал, что на вокзале том – живём,
Что – плюём на ихний трон, модняцкий подиум…

…Но кто сказал, что русских нету? Вот ведь, враки-то плетут!
Ведь всем – не выколол усами Коба – зенки.
Все вокзалы… всю планету обсидели – там и тут…
Мы, русаки, кто не бомжи, те, значит, – зеки.

Крови лужу огибаю, как бы – плюх! – не наступить.
Пусть в этой жизни пирога мы не допро-буваем!
Пламя сделавши губами, море слёз отправлюсь пить.
Пусть в этой жизни не добро нам, а допрос – с бугаём!

Видишь – пламенное море? – пёс собачий! – нефть окрест…
Нас, бомжей, не покоришь ты… Нако-сь!.. Выкусил?
Ты сгоришь, собака, вскоре – право слово, честный крест:
За тебя мы даж-джин-тоника не вы-со-сем!

Про то – тебе решил я, Сталин, Джугашвили, написать,
Да – в Кремль направить, Фёдор Скобкин, бомж – послание:
Хоть нас в сортире замочи, на твой КАГАЛ мы станем – ссать,
На том – привет, Виссарионыч, до свидания.
Бомж Фёдор Скобкин.

Бомж закончил, сделал паузу, и снова закричал
Тот же текст поддельным голосом Высоцкого…

Шёл народ, кидал рубли, цедил слова по мелочам:
«Пьян, голуба, вон, письмо в руке трясётся-то»…

Мне душу ветер смял. Расхристана аллея
И утро шелестит русалочьим хвостом.
Какого я рожна свой оставляю дом,
С Авророй расстаюсь, от сантиментов млея?

Дрожание струны, и деки долгий звук,
То чаек перезвон под музыку прилива,
То перебор души, то электрички стук,
И мгла прозрачная, и погнутая ива,
И распрямлённый путь, холодный и пустой,
И бессердечие горизонтальных линий….
И как чужих, ресниц коснётся ранний иней,
Мех электрический раскрутит ветер злой,
И Славку Ладогина тот чертополох,
Что у обочин царскосельских вырос,
С корнями вырванного, понесёт на клирос,
Чтоб звучно утверждал, что мир не так уж плох.

Чертополох, катись по голому пути,
Корнями постигай дорожную щебёнку,
Попавшись под ноги то даме, то ребёнку
(От их жестоких рук и зверю не уйти),
Свой плащ оборванный, потрёпанный дождём,
Носи с достоинством, вкусив покрой босяцкий.
Не быть гвоздикою на кофточке у цацки,
Не быть судьёй грибам и гусениц вождём,
Но – безоглядно вдаль, по колющей стерне,
Туда, где губы дня смыкаются у края,
И между них горит росинка золотая.
Где вянут все цветы. Где я подобен мне.

Знаю случай про неосвящённый кулич. Отчего
Для героя не хуже он, знаешь ли, был моего.

Иногда – как возможно – о людях простых рассказать
Без, так скажем, лексических вывертов из просторечья?
Боже мой, не сердись, что я знаю, откуда их взять.
От иной простоты не уменьшится кротость овечья.

Свой рассказ я теперь поведу о рабочем одном,
И о том, как привычное вдруг повернулось вверх дном…
……………………………………………………………………………………………
……………………………………………………………………………………………

В Пасху без кулича обходился – жена не пекла,
Ей, супруге, не верилось вэтововсё… но от бабки,
Инны Ниловны Осиповой, как в селе померла,
Перешёл по наследству завёрнутый в ветхие тряпки

Список ингредиентов – дурной… идиотский пассаж —
Список ингредиентов – язык повернулся же ляпнуть —
Список ингредиентов – звук шпанский, не честный, не наш,
Ни на йоту не честный, весь переплетённый, как лапоть —

Список ингредие… – деревенских диентов простых —
Молоко и мука, сахар, дрожжи, сметана и масло,
Да изюм, да орехи – немного орехов лесных,
И немного изюма, да можно и самую малость.
Это Осипов мой по чуть чуть разболтал в молоке
Дрожжи тёплые, дал им запениться, склеил с мукою,
Промесив, тесту дал подойти, тесто на кулаке
Не приметив, что сохнет, он с пачкой пустою
Из-под «примы» расправился. Мокрую серу поднёс
К сигарете, и ею, родной, затянулся взасос.