Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

Что тиной всё затянется,
Что друг в постылый час
И в бегстве не оглянется
Иль сам тебя предаст.

Заплачешь на излучине
Дорог в пустой ночи,
Блеснут земли замученной
Зеленые лучи.

И, загнана пространствами,
Ты вспомнишь среди тьмы,
Что эту землю Францией
Когда-то звали мы…

Никаких не желаю иллюзий взамен:
Будто ночь и полуночный час,
И один прохожу я по улице Ренн
На пустынный бульвар Монпарнас.

Под ногами кирпичный и каменный лом,
Спотыкаясь, блуждаю я здесь,
И на небе, что залито черным стеклом,
Ничего не могу я прочесть.

«То ошибка! — я ночи кричу. — Ведь она
Не в Помпее жила, это ложь.
Так зачем этот мрак, не имеющий дна,
Этот каменный, пепельный дождь?

О, не дай же ей, ночь, погибать ни за что,
Разомкнись и ее пожалей,
Беспощадной светящейся лавы поток
С пикардийских вулканных полей».

Пусть серый шлак
Перегорит в мученьях,
Прольется вновь
Металл — огня дитя, —
Раз ты вошла
Во всё столпотворенье
Моих стихов,
Их жизнью не шутя, —

Возьми мой стих,
Дымящиеся строки…
Ковал, любя,
Багровый их булат,
Я сделал их
В часы моей тревоги,
Они тебя
В тревоге защитят!

Крутой тропою — не ленись —
К лесам таврарским подымись,
Взгляни в открывшуюся высь —
И ты увидишь наяву
Не снившуюся синеву.

Не позабыть, пока живу,
Долин сванетских синеву.

Перед такою синевой
Я был когда-то сам не свой.
Перед такою синевой
Встань с непокрытой головой…

Я снова посетил Донгузорун,
Где лед светил в реки седой бурун.

Остры, свежи висели вкруг снега,
Я видел: жизнь моя опять строга,
И я опять порадовался ей,
Что можно спать в траве между камней,
И ставить ногу в пенистый поток,
И знать тревогу каменных берлог.

В глуши угрюмой, лежа у костра,
Перебирать все думы до утра.

И на заре, поднявшись на локте,
Увидеть мир, где все цвета не те…

…Намеченный смело
Над зыбью полей
Светящимся мелом
По аспидной мгле…

Вычерчивал мастер
Во весь небосклон
Его, как на части
Разбившийся сон.

Чертил он и правил
Снега, как рассказ,
И гору поставил
И вывел на нас.

И падал кусками
И сыпался мел,
Но гору на память
Он кончить сумел!

Как будто затяжным прыжком
Лечу и дух мне захватило,
И тянет вниз пространства сила
На камни, вставшие кругом.

Над темным кратером безмерным,
В зеленом трепете неверном —
Гранит со снегом пополам —
Вечерний высится Хулам.

Над скал воинственными лбами
Туманов белых вьется прядь,
Ожесточись, как этот камень,—
Что можешь сердцем ты сказать?

Пока горят лучи скупые,
Запоминай, окаменев,
Природы игрища слепые —
Преображенный в камни гнев!

В день позднего лета,
Жуя алычу,
Мы возле Душета
Шли вверх по ручью.

Он, розовой, красной
Водой шелестя,
Резвился, прекрасный,
Предгорий дитя.

Бежал он прилежно
И маленьким ртом
Рассказывал нежно
О самом простом.

Весь полон спокойным
И детским огнем…
…Душетская бойня
Стояла на нем.

Горных рек нескончаемый гул,
Пред которым я вечно в долгу.
Он в крови моей, в сердце моем,
С этим гулом мы вместе умрем.
Голубая вода Теберды,
Знал я реки, что были горды,
Их надменный и грозный язык
Я читать с увлеченьем привык.
Знал я тихие воды, что шли,
Как спокойные думы земли.

Стал теперь я и прост и жесток:
Я люблю безыменный поток.
С ледяной он сбегает коры
Безызвестной высокой горы.

Он ворчать свои мысли привык;
То седеет он, точно старик,
То в его молодые глаза,
Удивляясь, глядится гроза.
И пастух на его берегах
Запевает о прошлых веках.
И поет, проходя, пешеход
Про бессмертный советский народ.