Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

Уж небо стало зеленей.
Она зарей уже умылась,
И, окантован, перед ней
Могучей пеной остров вырос.

Но там, где серого гнезда
Комок однажды прилепился,
Бьет время, волны разнуздав,
Осколки рухнувшего мыса.

И плачет птица, огорчив
Весельем залитые мели,
Как будто ночь еще кричит
В ее худом и темном теле.

Так, европеец, удалясь
От той земли, что звалась детством,
Ты вспомнишь вдруг былую связь
И чувств потерянных соседство.

Преодолев и ночь и дождь
Крылом свистящим, в летной славе,
Ты прилетишь — и ты найдешь
Совсем не то, что ты оставил.

Кильский канал — это длинный канал,
Усыпительный, как веронал.

Как будто всё те же стоят берега,
И стража всё та же, всё так же строга.

И поезд всё тот же стучит над водой,
Всё той же завалены барки рудой.

И ржавые тачки ползут как одна,
И только на лицах пестра тишина.

Их надо, как цифры, читать не спеша,
Когда под конвоем проходит душа.

Но я не умею, но я не могу
Читать наугад на таком берегу.

Кильский канал — это длинный канал,
Мучительный, как трибунал.

На мачту, где флага тяжелый багрец,
Насмешливо смотрит фашистский юнец,

Повязка чернеет изломом креста,
И краска загара до злобы густа.

Недвижна канала седая струна,
А ржавые тачки ползут как одна.

Как будто весь воздух иссвистан плетьми,
Молчанье металла — над людьми.

Но вижу: за мостиком барки одной
Стоит человек, отделенный стеной,

Тончайшей стеной, от повязки с крестом,
Он мало заботится, видно, о том.

Кулак он сжимает, шагает вперед,
Рот-фронта салют кораблю отдает

И смотрит, как будто его не узнал,
На тихий, как каторга, Кильский канал.

Восток пылал; пылая, сузил
Потертых туч брезент —
Как будто там свивался в узел
Огонь твоих легенд.

Как будто там галлюцинаций
Прозрачная рука
Опять, как описал Гораций,
Ввела в волну быка.

И только звезды, только волны
В его стихах — с тобой,
Чтоб стали бедствия безмолвно
С тех пор твоей судьбой.

Как будто там — в багровой зыби —
Проплыл, тяжел и строг,
Автомобиль, подобный рыбе,
Глотая мел дорог.

Ты в нем украденной лежала,
Грозила неспроста Улыбкой
Джиоконды жалкой
С тускневшего холста.

Как будто там, от гнева розов,
Кружился самолет,
Текли твои, сверкая, слезы
На щек теплевший лед.

Ты мчалась пленницей, добычей,
Валькирией слепой,
И тот же древний профиль бычий
Качался пред тобой.

Как будто там сиреной пела,
Когда в легенд огонь,
Прильнув к подводной лодке телом,
Ныряла от погонь.

Ты пела, зная: океаны —
Такая же тюрьма,
Где ночью бредят капитаны,
Сходящие с ума.

Но я хочу тебя увидеть
Не той, преступной, той,
В бою, в несчастье иль в обиде —
Смертельной красотой.

Не той сиреною бесполой,
Не той, что мир узнал,
Крестьянкой греческой и голой,
Обломком луврских зал.

Но в день любой, пусть в день ненастный,
Увижу берега,
Твой рыжий шлем, платок ли красный
Мелькнет издалека.

Но будешь ты во всем похожа
На женщин наших дел,
Под чьей рукой и парус ожил,
И самолет взлетел.

Чтоб уцелевшие от пыток,
От боен за тебя
Встречали день, как сил избыток,
От боли не скрипя.

Словно в снег одичалый и талый
Зарываясь и шумно дыша,
Та моторная лодка взлетала,
Равнодушную пену круша.

Во весь рост перед зыбью зеленой
В ней стоял человек, невысок,
Точно в лодку был врезан мореный
Корабельного дуба кусок.

Переносные лампы светили
С теплохода на черной стене,
Пегой лошадью в звоне и в мыле
Эта лодка почудилась мне.

Как с седла одного на другое
Переносит наездника страсть,
Прыгнул лоцман, повис, за тугой он,
За веревочный трап ухватясь.