Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

Один Велемир — дервиш русского имени —
Мог мечтать о стеклянном жилище сквозном,
Когда право бунтующей крови он выменял
Лишь на право стоять пред открытым окном.

Этот славный покой может сделаться кличем,
Как пример его совести — стоязычной притчей,
Я не дервиш — добытчик на узкой волне,
Пусть я только боец, только черный добытчик
Биографии, тесной вполне.

Из совести делать плавучий аквариум
Не берусь — пусть, темнея пером,
Буду взят я под выстрел в охотничьем зареве,
С добычей в клюве моем.

Этот год прошумел
Надо мною
Буревестника
Темным крылом,
Но сиял мне
За тьмы пеленою,
Мир, овеянный
Вашим теплом!

В этом мире,
Как после сраженья,
Меж разбитых окопов,
Я жил,
Снова вольно дышал,
Без смущенья
Народившимся
Днем дорожил.

Стиховой насыщался
Отрадой,
Чтобы пламень
Восторга не гас,
Чтобы видеть,
Как жизни вы рады,
Что так жарко
Приветствует вас.

Пусть мне в мудрость
Открыты ворота,
Слов услышал я
Медленный звон:
«Трудолюбье», «Раздумье»,
«Работа» —
Как сказал
Старина Цицерон.

Я согласен с ним, с мудрым,
Конечно,
Но живу, хлопочу,
Не молчу,
Понимаю,
Что это не вечно,
Но продолжить
Всё это хочу!

Пусть с годами
Все дни будут строже,
Как прилив
Вечно новой волны,
Пусть и вы в этой жизни
Мне тоже,
Как и жизнь,
Неповторно даны!

Этот год,
что был горестно-горек,
Затаим в своей памяти мы,
Эту красную шляпу над морем,
Эту зимнюю бабочку тьмы.

Этот год,
что ворвался разбойно,
Табуны заарканив тревог,
Всею тяжестью дней неспокойных
Жизнь тиранил и ранил, как мог.

Но в глубинах
мучений незримых,
Среди враз обвалившихся бед,
Жизнь, сомненьем
и болью палима,
Вдруг нашла в себе силу и свет.

Дни, прошедшие словно в тумане,
Все истаяли, как миражи,
Сердце вдруг
овладело всезнаньем,
Скрытой радостью,
жаждою жить,

Год кончается —
преобразивший,
Изменивший всей жизни порыв,
По-другому смотреть
научивший —
Новой прелестью вас одарив!

Солдат-связист,
раз провод разорвало,
спешит концы найти —
соединить,
и сколько б раз ни рвало
минным шквалом,
как и связист,
тот провод должен жить.

И если нету
запасной катушки,
держи руками
провода концы…
Не счесть часов,
неистовствуют пушки,
и падают
под минами бойцы.

А он стоит,
боец стоять обязан,
пока к победе
битва не придет.
И я стою, такой же клятвой
связан,
и только счет
моих потерь растет.

Проходят дни,
неумолимо, мимо,
я в битве жизни,
сердцем не дрожа,
как тот связист,
стою неутомимо —
Нить Будущего
к Прошлому прижав!

Я не знал, что он испорчен,
Телевизор тот — цветной,
Я включил, и, между прочим,
Встал конгресс передо мной.

Сразу вижу — иностранцы,
Всех ученых степеней,
В их уме совсем не танцы —
Тайны мира им видней.

Я смотрел с большим вниманьем,
Вдруг картина вся не та,
Заплясало всё собранье
Жуткий танец живота.

Вся с ума сошла орава,
И почтенные мужи,
Изгибаясь влево, вправо,
Лихо начали кружить,

Расширяясь как-то книзу,
Утончаясь в вышину…
И направил телевизор
Я на новую волну.

Театр. Совсем другие лица
И другие тут дела,
И предстала мне певица,
Что красоткою была.

Но едва она запела,
Как румянец заиграл
Желто-красный, черно-белый
И лица исчез овал.

И пятнистой, как гиена,
Стала прежняя краса,
И в глазах дымилась пена,
Как у бешеного пса.

И она, плясуньей ставши,
Стала длинной, как верста,
Баядеркой, танцевавшей
Жуткий танец живота.

Не дослушав в страхе пенья,
Переставил я волну,
Предо мной — столпотворенье,
Точно мир идет ко дну.

И Нью-Йорка небоскребы
Зашатались, стали вдруг —
Словно сам сместился глобус —
Падать замертво вокруг.

Это зрелище, конечно,
Было странно в наши дни,
Потому что вдруг беспечно
Встали снова в ряд они.