Павел Чувиляев - Последний хозяин

Странность третья и одновременно булыжник в Ваш огород. А. Н. Афанасьев покидал Москву очень редко. К Вашему сожалению, ни по каким деревням он не ездил, «народных сказителей» не слушал и фольклор не собирал. Ни по служебным поручениям, ни по своей инициативе. Зато зверушка ещё в студенчестве стала печататься в ведущих литературных журналах: «Современник» (1847 год); «Отечественные записки», (1848 год). Видимо, великий талант литературоведа в юноше открылся. Тут я снова скажу: гм. Труды А. Н. Афанасьева я читал, и ничего особенного в них не нашёл. Так, «дедушка домовой», скрипит и бубнит чего-то из-за стенки. Но я субъективен. Могу придать выводу объективность, но для этого нужно написать ещё десяток страниц. Оно мне надо? Я ведь о странностях. Напечататься в ведущих журналах тогда было честью; рукописи тщательно отбирались и разбирались. Достоевский пробиться не мог, не говоря уже о множестве достойных писателей второго ряда. А тут какой-то студент двери в солидные редакции ногой открывает. Странность несколько смягчается выбранной темой: после Пушкина мало кто брался рассуждать о сказках. Так бывает, когда старым зубрам, опутанным связями, о каких-то вещах говорить неэтично. Неосторожное слово может многих задеть и вызвать неадекватную реакцию. Новичку-дурачку рассуждения на острые темы прощают. Именно потому, что он новичок-простачок, и вес его слов невелик. Но новичков много, а публикуют А. Н. Афанасьева. За него явно кто-то хлопочет и проталкивает. Но себя при этом не проявляет, так что странность налицо.

Странность четвёртая. Опусы А. Н. Афанасьева идут косяком, и постепенно из новичка он становится признанным и даже ведущим специалистом по русским сказкам. Уж на этом-то этапе очередным «откровениям» с Хитрова рынка должны были возразить всерьёз. Но молчат; спорить некому. Зато неожиданно проявляет себя покровитель: кружок Герцена. А. И. Герцен в 1842–1847 гг. проживал в Москве. В Московском университете его видели часто, хотя никакой официальной должности он не занимал и занимать не мог. Там он со сказочником А. Н. Афанасьевым и познакомился. В книге «Частный человек…» я назвал Александра Ивановича Герцена «резидентом английской разведки» . Обвинение сильное, но я от него не откажусь и повторю здесь. Оно основано на данных следствия 1849 года, которым я верю. А также на всей подрывной деятельности этого человека против России. Герцен – это «Березовский» XIX века (вернее, наоборот). А так всё то же: «Италия-Греция-Бенгалия-Швеция». Бастард, защитник «угнетённых», избегание тюрьмы, когда любого другого за половину его кунштюков давно бы повесили; непонятные источники миллионных доходов, Англия-Швейцария, банкиры-Ротшильды. Стандартная карьера международного шпиона; государственный конвейер действует по трафарету. Важно, что последователи социалиста-Герцена вели дискуссию советскими методами, о которых я сказал выше. Возражать А. Н. Афанасьеву было опасно . Ведь спор с любым из так называемых «западников» немедленно вызывал истошный визг: «Наших бьют!» На дерзнувшего вякнуть накидывались всем коллективом, причём он запросто мог пострадать и физически (исполнителями обычно становились распропагандированные студенты). Англичане недаром являются изобретателями замечательных коллективных игр: регби и футбола. В них возражающий и участвовал. В качестве мячика.

Странность пятая. А. Н. Афанасьев рос в чинах, должностях и литературном авторитете. Власти прекрасно понимали необходимость создания сборника академических русских сказок. Проект был частью литературного завещания А. С. Пушкина. Он эту мысль не раз высказывал, начиная с 1831 года («сказочное» состязание между Пушкиным и Жуковским). Под покровительством Императора Николая I Павловича (Миротворца) возник кружок. В неформальную редакционную комиссию вошли Надеждин, Киреевский, Даль, Якушкин. Живущий после отставки и женитьбы в 1841 году в Германии Жуковский, которому, возглавить бы дело, находился в постоянной переписке. При тогдашних коммуникациях письмо из Франкфурта-на-Майне в Петербург шло месяц, что сильно затягивало сроки. К проекту подошли вдумчиво, с толком, с чувством с расстановкой. Заданный Пушкиным высокий стандарт нельзя было снижать. Активная работа началась в 1845-46 гг.; издание сборника планировалось в 1851 году, к 25-летию коронации Императора. Но никто из редакторов не был гением уровня Пушкина. Чувствуя, что не успевают, в 1850 году в состав ввели свежие силы, в том числе А. Н. Афанасьева. В 1851 году в письме к издателю Краевскому А. Н. Афанасьев радуется: