Павел Чувиляев - Последний хозяин

(Повисла пауза, изредка прерываемая ворчанием грома).

И тут умные русские взмолились:

– Господи, может НЕ НАДО …

2016 год.

Примечание . Впервые в журнале «Поэзия» № 1 за 2015 год. Злые языки говорят, что это стихотворение я украл; это плагиат. И ладно бы у Дмитрия Евгеньевича Галковского: он, во-первых, про утят и заек, а во-вторых, добрый и простит. Так ведь нет: спёр Павел Чувиляев стих у одного из оппонентов ДЕГа, Игоря Петрова ещё в 2007 году!

http://labas.livejournal.com/717198.html

Не верьте гнусным инсинуациям! Со времени публикации в «Поэзии» прошло более двух лет. За это время Игорь Петров на Павла Чувиляева в суд за плагиат не подал. Думаю, и не подаст, поскольку всё, опубликованное в социальных сетях, считается общественным достоянием и авторских прав не порождает. Моральных претензий ко мне тоже никто не предъявил. А нет тела – нет дела.

И потом: журнал «Поэзия» настолько уважаем и крут, что берёт с авторов деньги за публикации вместо выплаты им гонораров. Его главным редактором является гениальный поэт Лев Котюков; а в Попечительский совет входят не менее гениальные поэты Владимир Бояринов и Иван Переверзин. Неужели столь выдающиеся люди могли опростоволоситься и пропустить плагиат? Всего-то и нужно: проверить строки на совпадение элементарным поиском по Интернету? Программы автоматической проверки сейчас используются не только для выявления плагиата в диссертациях, но и для отсева школьных сочинений . Они бесплатны или условно-бесплатны.

Неужели в уважаемом литературном журнале «Поэзия» нет нужных программ или людей, способных нажать кнопку их запуска? Ещё скажите, что у журнала «Поэзия» сайта нет. Быть того не может!! Или может?! Но тогда … Тут я умолкаю и предоставляю про всё остальное думать и решать читателям. Для того я и затеял мистификацию. Литературным гурманам намекну на небезызвестного «поэта Бориса Сивко». Но ссылок не дам; гуглите-ищите сами.

На сюжет Дмитрия Евгеньевича Галковского.

Однажды умная Моська пришла устраиваться на работу в бродячий цирк. Она до десяти считать умела, читала по слогам и показывала фокусы. В труппу взяли. Но другие цирковые собаки её возненавидели: слишком уж умная; хлеб отбивает. К тому же Моська мелкая; постоять за себя, как следует, не может. Её постоянно кусали исподтишка, а уж облаивали почти непрерывно. Тогда Моська пошла к Директору и попросилась жить в клетке Слона. Директор пришёл в ужас: слон огромный, раздавит! Но оказалось, что пронырливая Моська со Слоном уже договорилась, и тот пообещал вести себя хорошо. Пришлось Директору согласиться, тем более что Моська, как и Слон, приличный доход цирку приносили.

Слон был не такой умный, как Моська, зато добрый. Стали Моська со Слоном в одной клетке жить-поживать и действительно подружились. Дружба для обоих оказалась выгодной. Моська ловила мышей, которые раньше Слону изрядно досаждали. Ещё она временами чистила-покусывала другу пятки, чего Слон стеснялся, но втайне любил. Моське с таким связями тоже лафа пошла. Слон – добрый-то добрый, но очень большой. Захочет хоботом слегка пожурить – да ненароком и пришибёт. Слоны могут довольно быстро бегать и даже прыгать в высоту на два метра. Конечно, слоны не лошади; скачут редко и неохотно: при такой массе приземляться больно и ноги сломать легко. Но, разбежавшись, слон может перепрыгнуть двухметровый забор. Обидчикам Моськи пару раз довелось наблюдать это душераздирающее зрелище.

Моська высоким покровительством распорядилась разумно. Безнаказанно тявкать на своих бывших обидчиков-собак могла, но Львов и Тигров зря не задирала. За это стали её в труппе уважать и даже любить. Один лишь Крокодил не переставал на нее шипеть. Но ему можно: они с Директором с детства закадычные друзья; к тому же Крокодил часто давал ценные, хотя и людоедские, советы по финансовым вопросам. Ужасный характер Крокодила в труппе старались не замечать.