Борис Лайн: Провидение

Увидел раннею весной
Я одуванчик золотой.
Зеленый стебель,
Головка золотая,
Совсем простая,
Но нежная такая.
Из одуванчиков весной
Увидел луг я золотой.
Спустя два дня, туда меня
Какой-то глас позвал.
Взглянул и луга не узнал:
Там вместо луга золотого
Узрел я савана седого,
А вместо сказочной картины
Видны шары из паутины.
Цвет чисто золотой
Стал эфемерный и седой.
Могуча и сильна Природа
Для продолженья видов рода!

Мой дар все крепнет день за днем,
Но я не думаю о нем,
Я просто душу изливаю
И на бумаге излагаю.
Чем это кончится, не знаю,
Но радость точно получаю.

Коварен, страшен псориаз.
Не исчезает быстро, враз.
Людей всю жизнь сопровождает.
Лицо и душу истязает
И вместе с жизнью исчезает.
Надежных нету средств лечения
И псориаза умертвления.
Боится Мертвого он моря,
Что передышка есть от горя.
Его безмолвен тихий глас.
Он страшен для открытых глаз.
Не дай бог, чтоб коснулся вас.

Лишь только солнце пригревает,
Как вся Природа оживает.
Подснежники произрастают,
А их крокусы сменяют.
Совсем невзрачные кусты
Становятся вдруг золоты.
Деревья пышно зацветают
И всеми красками играют.
Есть снежно-белые, бордовые
И темно-красные, лиловые.
Каштанов поражают свечи.
Я потерял совсем дар речи.
Вот распускается магнолия —
Прохлады жертва своеволия.
Прошла волна сирени —
Причина астмы и мигрени.
Доносится черемухи волна —
Наступят скоро холода.
Цвет липы благоухает,
И он в симфонию вступает.
Последняя цветет акация.
От моря запахов – прострация.

Стихи – совсем не увлечение,
Души и разума влечение.
Стихам я без борьбы сдаюсь
И со всей страстью отдаюсь.
Теперь я подданный стихов.
В их строй солдатом встать готов.
Я приношу стихам присягу:
За их честь я в землю лягу.

Мне в жизни очень повезло:
До парка – рядом, на метро.
На входе в парк стоят фонтаны,
В них птички принимают ванны.
Фонтаны – камни из гранита,
Прозрачной пленкою на них вода разлита.
Внутри Вестпарка – зеленые ковры,
Они аллеями окружены.
Блестят на солнце озерца
И радуют людей сердца.
В озерах жизнь кишмя кишит,
Огромный карп проплыл, как кит.
Степенно, важно гуси ходят,
Они еду себе находят.
Цветов повсюду просто море.
Они цветут здесь на просторе:
Тюльпаны белые, махровые,
Сирень и ирисы лиловые.
На горке здесь цветет розарий.
Цветов – как будто планетарий.
Но главное, что поражает
И наповал тебя сражает —
Это сады и павильоны.
На них потрачены милльоны.
Юго-восточные сады —
Японии и КНР дары.
Шедевр подарил Бангкок.
Внутри стоит там тайский Бог.
Я больше не могу молчать,
Китайский сад обязан описать.
Сад этот – маленький Китай
И на земле почти что рай.
Он есть канон архитектуры,
Садово-парковой культуры.
На крохотном клочке земли
Китайцы чудо возвели.
Идите против стрелки часовой.
Огромный камень там стоит, как часовой.
Потом в беседку попадаете,
Рот с изумленьем открываете,
Что там написано, не знаете,
Но все с восторгом изучаете.
Видна тончайшая резьба:
Там птицы, листья и лоза.
Между столбами витражи —
Китайской жизни миражи.
Возле беседки – водоем,
Златые рыбки видны в нем.
Еще беседка в довершение
Стоит на камнях в возвышении.
Там на скамейках можно сесть
И всю картину обозреть.
Деревья все стоят в цвету
И завершают красоту.
Журчит тихонько водопад.
Так выглядит китайский сад.
На сленге я скажу: «отпад».
Вестпарк – оазис красоты,
Уединенья, тишины.

Хамон испанский, Serrano,
Оно на радость нам дано.
От Gran Reserva поступает
И всех собою восхищает.
Он больше года созревает
И вкус небесный получает.
Вкус невозможно передать,
Его словами описать.
Хамон надобно вкушать,
Глаза от счастья закрывать.
Моя давняя мечта —
Держать хамон-окорока.
Еще – для резки инструмент,
Нож – его главный элемент.
Пусть будет славен ваш хамон,
Из Таррагоны прибыл он.

Все пациенты у уролога,
Как лягушата у зоолога.
Назначил врач мне биопсию
И вызвал нервов истерию.
Гинекологическое кресло,
Чтоб класть туда свои два чресла.
В канал тугой раствор впускают,
Потом прищепкой зажимают,
Затем канал освобождают
И внутрь него трубу вставляют.
От плоти пробы отрывают,
Потом из тела вынимают
И на анализ отправляют.
Ты полежи теперь спокойно,
Тебе уже совсем не больно.
Три дня затем живешь в депрессии,
Врачом подвергнутый репрессии.
Ждешь приговора с напряженьем,
Лица ужасным выраженьем.
Сестра итог тебе вручает
И с облегченьем поздравляет.