Борис Лайн: Провидение

Я счастлив и безумно рад,
Что у меня есть старший брат.
Моя надежная защита,
Она из стали и гранита.
Мой брат талантами богат.
Он очень мудрый от природы,
И не сломили его годы.
Он доктор всяческих наук,
Широк познаний его круг.
Брат меня с детства опекал
И наставлял и помогал.
К концу подходит жизни срок,
Но я совсем не одинок.

Повсюду флаги гордо реют,
И люди в предвкушенье млеют.
Вот, наконец, и к нам пришла
Волшебной спаржи дивная пора.
Она подарит нам здоровье.
Полезней, чем молоко коровье.
Чем толще спаржа, тем вкуснее,
полезнее и здоровее,
Но кошелек еще пустее.
Пришел однажды в ресторан,
И там на мягкий сел диван.
Ко мне тут кельнер подбегает,
Меню на выбор предлагает:
«У нас для Вас благая весть:
У нас сегодня спаржа есть.
С чем будете ее Вы есть?
У нас к ней соус есть от Томи
И молодой картофель кроме,
Копченый угорь, ветчина,
Она нежна, свежа, вкусна».
Зеленой спаржи я вкусил,
Деликатесом закусил
И все сухим вином запил.

Источник всех богатств и благ —
И не волшебник и не маг.
Ни нефть, ни газ,
Ни изумруды, ни алмаз
И не железная руда,
И не пресная вода.
Источник благ всех – интеллект.
Науки и труда комплект.
В пустыне голой иудеи
Явили дерзкие идеи.
Морскую воду опресняют
И в питьевую превращают.
В Израиле среди песков
Глубокий водоем готов,
В котором будущий улов.
Растут селедка и треска,
Лосось, навага, камбала.
В бассейне из осетра
Доится черная икра.
Растут там прямо на песке
При ужасающей жаре
Картофель, перцы, баклажаны,
Клубника, виноград, бананы.
Израиль – торжество хай-тека.
Гимн интеллекта человека.

Мечта поэта в начале лета:
На золотом песке лежать на Creta,
На солнце раннем загорать
И от счастия стонать.
Смотреть на небо голубое,
На море синее такое.
Погревшись, в море растворяться,
В котором хочется остаться.
Вода – парное молоко
Там, где не очень глубоко.
И ни о чем совсем не знать,
Не думать и не вспоминать.
Лишь песни Челентано слушать
И сладкую черешню кушать.
Да, море, солнце – совершенство.
Их видеть для меня – блаженство.

Весной, на праздник Первомая,
Раскинулся, границ не зная,
Чудовищный блошиный рынок
Предметов старых и новинок.
Под голубым открытым небом
В угоду всяческим потребам
Людей сто тысяч на Лугу —
Ей-богу, я совсем не лгу.
Кругом огромные развалы,
Предметов всех лежат навалы.
Здесь материальная культура
Веков, давно уже минувших
И в Лету полностью шагнувших.
Азарт тут только правит бал.
Закон простой – купил-продал.
Предметов список бесконечный,
Необозримый, просто вечный.
Здесь продаются телефоны
От самого от Эдисона.
Здесь можно видеть граммофоны,
Пластинки к ним и патефоны.
И довоенный репродуктор,
И детский маленький конструктор,
Огромный ламповый приемник,
А рядом – старый звукосъемник.
Лежат персидские ковры.
Они из шелка, им нет цены.
Плита с древесным очагом,
Нога с железным сапогом.
Одежда, мебель, зеркала,
Монеты, ведра, ордена…
Военная есть амуниция —
Вполне пригодная кондиция.
Посуда из фарфора, вазы,
Сантехника и унитазы.
Лежат от Кайзера две каски
И много разноцветной краски.
В жеодах выросли кристаллы,
Из разных стран есть минералы.
Стоят старинные картины,
И есть с золотом витрины.
Еще очень много видят очи,
Но у меня нет больше мочи.
Зачем здесь целый день гуляют?
Глаз от вещей не отрывают,
Надежды тайные питают,
И раритеты открывают.

Какое счастье, что есть о ком заботиться,
И одиночество уж больше не воротится.
Какая радость, что рядом близкий человек,
С которым ты готов прожить свой век.
Мечтать, читать, гулять, играть,
Друг друга нежно обнимать
И непрестанно целовать.
Как это следует назвать?
Коль закипает в сердце кровь,
Пришла горячая любовь.

Я болен, я ужасно болен.
В своих желаниях я не волен.
Своей судьбою я доволен.
Душой совсем я упокоен.
Я не могу ни есть, ни пить.
Я должен целый день творить,
Записывать стихотворения —
Души моей свои творения.
Я больше прессу не читаю,
По интернету не гуляю,
По телефону не болтаю,
В судоку больше не играю
И ничего не вспоминаю.
Я только вирши сочиняю.