Светлана Севрикова - Владимирский Покров

Пестря унылый холст столетия, играл со смыслами гламур,
Не голубой, а фиолетовый… И не коричневый, а бур…

Слепцам, тонов не различающих, очки лиловые раздать! -
Твердил охотник, знать желающий, где фазаны его сидят.

Иной подход. Другое мнение. И с этим тоже можно жить.
…Но кинолентой чёрно-белою над нами камера шуршит.

Жалко, я гуашью не умею!
А не то – запело б полотно:
Вечереет – серое чернеет.
Белое по прежнему светло.

А ещë на небе зажигают
Миллиарды маленьких свечей
Те, кто даже там не забывают
Ясность их оплакавших очей.

В ещë Луна на небо всходит,
Жгучее, как чëрный апатит,
И глядит на улицу Свободы -
Что учила девочку ходить.

Законы волчьей стаи постигая,
Сменяя синь на зелень в доньях глаз,
Мы, люди, превращаемся в легавых,
Отзывчивых на Фу! Ату! и Фас!

Волками стать – не хватит благородства
У ласковых, доверчивых щенят.
Учась за шкуру серую бороться
Они сердца и души не щадят.

Заматерев не воют и не плачут,
И даже не смеются, не поют
Сердца людские, с правдою собачьей
Пытаясь сопоставить жизни суть.

В боях свои испытывая силы,
Друг друга загрызая на войне,
Мы не зверьми становимся лесными,
А гадами, живущими на дне.

Упростила ночь многообразие
Безобразных звуков и вещей,
И единым словом будет сказано
То, что несказуемо вообще.

В лунном свете пёстрая идиллия
Выбирает чёрно-белый цвет!
Всё, что ты теперь не скажешь, милая,
Будет означать лишь "да" и "нет".

Светлое – луна-трудяга выбелит,
Тёмное – жестоко очернит.
Перед самым упрощённым выбором
Жизнь твоя мудрёная стоит.

Старые песни о главном заводит шарманщик,
Лает щенок и долдонит насмешливый гусь.
Едет по тряским дорогам эпох балаганчик —
Сброд скоморохов, театр под названием Русь.

Звякают лютни и гусли, и горсточка меди.
В каше – топор, а на ранах – горчица да соль.
Нас охраняют учённые пляскам медведи,
Нас вдохновляет на смех обречённая боль.

А благородная публика ждёт, не дождётся:
Пахарь и мельник, сапожник, гончар и кузнец.