Долго ли ждали, коротко ли – слышат, хнычет кто-то. Тоненько так, как дитя плачет. Одна сестра испугалась и хотела домой бежать, а другая не боится: «Нет, – говорит, – поглядим». Посидели ещё сколько-то, подождали и, наконец, дождались. Видят: словно снег с сопки помело. А ведь лето стояло, какой там снег, а облачко к речке всё ближе и ближе. Потом по воде пошло, над сетью остановилось. Пригляделись старые и обмерли. Не облако это, а мужик в белой малице. Маленький, как ребёнок, волосы тоже белые; руками всё перебирает, перебирает, а рыба сама к нему из сетки в мешок запрыгивает.
Сидят старухи в кустах, ни живы ни мертвы, шелохнуться боятся, а мужичок им пальцем грозит: вот так, мол, моя река, и рыба моя. И пропал… А над тем местом, между водой и небом, долго стоял столб из света, будто фонарь кто включил. Опомнились бабки, и быстрей с того места, пока целы. Напугались сильно, не ходили более туда.
– Бабушка Рабига, а кто такие сырты? – спросила любознательная внучка сестры нашей картинэ.
«Сырты – это такие белые, как известь, люди. Как тени ходят. На солнце смотреть не могут, только на темноту. Кто их увидит, тот счастливый будет».
И мне представлялось: вот мы, татары, кареглазые, со смуглыми лицами, а сырты живут в земле, потому-то у них светлые глаза и бледные лица.
Мы с двоюродной сестрёнкой Любой, впечатлённые рассказами бабушки, просиживали до темноты на берегу и жадно всматривались вдаль, ожидая появления над водой маленьких человечков, играющих с нами в прятки. Грустные и разочарованные возвращались домой и задавали бабушке волнующие нас вопросы:
– Картинэ, а куда же подевались сырты? Почему мы их сейчас не видим?
– И скорее всего, уже не увидите, деточки. Они внутрь вон того кургана ушли, – указывала бабушка в сторону речки, где мы часто играли днём.
Зол мир зан фар им (идиш) – дословно: «Чтоб мне было за него», т. е. мать готова взять на себя все горести сына.
Библейское племя в еврейской традиции олицетворяет тех кто стремится уничтожить еврейский народ.
В ноябре 1918 года автор поэмы пережил погром, устроенный польскими легионерами во Львове.
Понтий Пилат.
Молитвенное покрывало.
Бараний рог для ритуального трубления.
Во время советско-польской войны 1920 г. политотдел Красной армии выпускал пропагандистские листовки на идиш.
Осенний месяц еврейского календаря.
Осенины – славянский Новый Год. Новолетие.
Фаджр – сура зари.
Джандаль – большой камень.
Аср – предвечерняя молитва.
Шеш (иврит) – «шесть», в данном случае номер автобуса.
Тычка (укр.) – длинный тонкий деревянный шест, по которому плющом обвивается фасоль.
«Эгед» – автобусная фирма в Израиле.
«Шма Исраэль!» – «Слушай, Израиль!»
Галут (иврит) – «в изгнании».
ЦАХАЛ (аббревиатура) – армия обороны Израиля.
Сафта шели – «бабушка моя».
Шалом лах» – «привет тебе».
Шемеш шели – «солнышко мое».
Машав – сельхозпоселение.
Негев – южная часть Израиля.
Брит-Мила – еврейский обряд обрезания.
Мехлала – техникум.
Сдерот – проспект, бульвар.
Кладбище (иврит).
Кухня (англ.).
Никогда (англ.).
«Шма Исраэль!» – молитва «Слушай, Израиль!»
…каменные «ласточки» Вероны – предшественницы знаменитых «ласточек» на древних стенах Московского Кремля.
«Ti amo!» (итал.) – «Я тебя люблю!»
Мацуо Басё. Пер. В Марковой.
Лей – это румынская денежная единица.
Название Волги во времена Золотой Орды.
Оле (мн. число – олим) – новый репатриант (иврит).
Строка из стихотворения Александра Межирова.
Строка из стихотворения Беллы Ахмадулиной.