Array Сборник - «Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2

Когда молочник старым летним днём,
Лошадку запрягая близ поляны,
Любил соседу рассказать о том,

Как он годами в Бойберике жил,
И, чтобы дом подолгу не тужил,
Йод-юмор лил на стонущие раны.

10
Йод-юмор лил на стонущие раны.
Еврейский юмор, кто тебя создал?
И кто в какие веки неустанно
Твои шедевры отливал в металл?

Тебе подвластны и века, и страны,
Какую свежесть Ты в себя вобрал!
Твой мощный и высокий пьедестал
Тесали Авраамы и Натаны.

И пополняли юморной запас
Тевье и Рохи – это их молва.
Касриловских острот высокий класс

Горел алмазом в будни и в шабат,
И этих хохм клокочущий каскад
Хозяйски принимала голова.

11
Хозяйски принимала голова
Плоды его писательских исканий,
Когда пускала бедная вдова
Детей на путь опаснейших блужданий.

Они искали счастья острова
В огромном и пустынном океане,
Предметы неудавшихся мечтаний —
История нова и не нова.

Как рассудить? У всех свои года,
Порой они суровы, как свинец,
И всё же это горе – не беда,

И над нелёгкой авторской тропой
Вставали книги плотной чередой —
Его трудов заслуженный венец.

12
Его трудов заслуженный венец
Не украшал изысканных салонов,
Светил в лачуге тускло каганец
Для пары глаз, в роман его влюблённых.

И бедный Хаим, что и швец, и жнец,
Читал тебя настолько отрешённо,
Торжественно и даже упоённо,
Что восклицал: «Ах, Шолом! Молодец!»

«Ах, молодец!» Другой награды нет,
Не может быть для пишущего клана!
И пусть пройдут ещё десятки лет,

Твоих произведений славных нить
И дальше будет факелом светить
Могуче, ярко, сочно, неустанно!
13
Могуче, ярко, сочно, неустанно…
Легко сказать. А кто не устаёт?
А тут в нужде и муках постоянно
И в полурабстве жил его народ.

Черта, черта… Нависла окаянно,
Кто испытал – тот знает тяжкий гнёт,
И днём, и ночью горести несёт
И губернатор, и урядник пьяный.

А впереди – погромная гроза,
Пожарный дым над тысячью крылец,
Предвидели пророчески глаза,

И он, всегда боровшийся со злом
Достойным и талантливым пером,
Умело передал огонь сердец.

14
Умело передал огонь сердец,
О том была всегдашняя забота.
Своих детей прозорливый отец
Их взглядом проводил до горизонта.

Ввысь улететь пытается птенец,
Познать стремясь мгновение полёта,
Страсть виража и резкость разворота,
И ощущенье жизни, наконец!

Что ж, оказался в дальней стороне,
Но для меня он сделал всё, что мог,
Доступный для читателя вполне

От шумных городов и до глуши.
Ему воздвигли памятник души
Касриловка, Егупец, Городок.

Касриловка, Егупец, Городок
Шумели, улыбались и грустили.
Оних поведал автор дивных строк,
Любовь и нежность книги сохранили.

Он, приподняв согбенный потолок,
Местечек осветил мечты и были.
Американской горестной могиле
Людскую память передал Пророк.

Едва ль нужнее сыщутся слова,
Йод-юмор лил на стонущие раны.
Хозяйски принимала голова

Его трудов заслуженный венец.
Могуче, ярко, сочно, неустанно,
Умело передал огонь сердец.