Петр Киреевский - Собрание народных песен

Ты, кукушка, кукушечка,
Уж полно тебе, кукушечка, куковати!
— Уж как же мне, кукушечке, не куковати?
Один-то был зелён садик,
И тот засыхает;
Как одна-то была в саду яблонька,
И с той листья облетают;
Как один-то был у меня кукушёночек,
И того я потеряла;
Как один-то был у меня соловушек,
И тот от меня прочь отлетает! —
Ты, девушка молодая,
Уж полно тебе, молодушка, слезно плакать!
— Уж как же мне, молодешке, не плакать?
Как одна-то была у меня родима сторонушка,
И от той я отъезжаю;
Как одна-то была у меня родимая матушка,
И с той я расстаюся;
Как одно-то было у меня дитятко,
И того я в полк снаряжаю;
Как один-то был у меня милый друг,
И тот прочь отъезжает!

Ох вы, горы, горы крутыя!
Ох вы, го́ловы златыя православных церквей!
Ох, косящеты окошки царских теремо́в!
Как во тереме живёт православный царь,
Православный царь Иван Васильевич:
Он грозён, батюшка, и милостив,
Он за правду милует, за неправду вешает.
Уж настали годы злые на московский народ,
Как и стал православный царь грозней прежняго:
Он за правду — за неправду делал ко́зни лютыя.
Как восплачется народ Русский на Грознаго царя:
Переставился Грозный царь на восьмидесятом году,
А сын его Фёдор стал Русью управлять.

Ох, было у нас, братцы, в ста́рые го́ды, в да́вние ве́ки,
В давние веки, при ста́рыих при царях,
Было время злое, пагубное.
Уж настало то время злое при старом при царе Фёдор Ивановиче;
Как преставился-то наш православный царь Фёдор Иванович,
Так досталась-та Россе́юшка злодейским рукам,
Злодейским рукам, боярам-господам.
Появилась-то из бояр одна бу́йна голова,
Одна буйна голова, Борис Годунов-сын;
Уж и этот Годун всех бояр-народ надул.
Уж и вздумал полоумный Россеюшкой управлять;
Завладел всею Русью, стал царствовать в Москве.
Уж достал он и царство смертию царя,
Смертию царя славнаго, святого Димитрия-царевича.
Как собра́л-то себе разбойник Годунов-сын,
Собра́л проклятых людей, злых разбойников;
Собравши их, прокляту речь им взго́ворил:
— Вы, разбойнички, удалы́е молодцы́!
Вы подите, вы убейте Дмитрия царя!
Вы придите и скажите: убили ли царя?
Сослужите вы мне эту службу, сослужу я вам златом-се́ребром. —
Уж пошли прокляты люди, злы разбойники,
Пошли во святое место в Углич славный град,
Уж убили там мла́даго царевича Дмитрия свято́го;
Уж пришли-то и сказали Борису Годуну́.
Как услышал-то Борис, злу возрадовался.
Уж и царствовал Борис ровно пять годов;
Умертвил себя Борис с горя ядом зме́йным,
Ядом зме́йным, кинжалом вострыим.

Что у нас было на святой Руси́,
На святой Руси, в каменно́й Москве,
В каменно́й Москве, в старом Симоновом монастыре;
Уж и в этом монастыре много братии жило́,
Много братии, всё монахи, богу верные.
Что не знали все монахи, чтоб случи́лось с ними то:
Оказался между ними один неверный монах.
Уж и этот-то монах царю, богу изменил,
Царю, богу изменил, свою душу в ад пустил;
Как и вздумалось монаху злое дело сотворити,
Злое дело сотворити, свою душу погубити.
Как и выгнали монаха из свято́го монастыря:
— Ты поди, поди от нас, недостоин жить у нас!
Поди вон из монастыря, и поди хочешь куды! —
Как и вышел-то Трепу́шкин из свято́го-то жилья,
Как выходил-то Григорий по большому городу́.
Как и сказывал всему народу: Димитрий царь-ат жив,
Что Димитрий царь-ат жив, что он сам-то он и был.
Обманувши весь народ, боясь ко́зни он от них,
Удалился от Москвы во польския стороны́,
Во польския стороны́, ко вельможе к сатаны́.
Уж и взго́ворит ему вельможа:
— Ты скажи, скажи, детина, от коей страны пришёл,
От коей страны пришёл, чьего роду-племени?
— Я пришёл от славной страны, от святой Руси́,
От святой Руси́, у тебя по́мочи просить;
А род мой и племя, российский славный двор,
А отец мой был славный грозный царь Иван Васильевич,
А матушка-то моя царица Настасья Романовна,
А я сын их Димитрий, российский князь. —
Как поверил-то вельможа его ложныим словам,
И призна́л его вельможа российским царём,
И хотел отдать дочь свою Маринку замуж за него,
И дал ему вельможа в помощь войска своего́.
Получивши-то Трепу́шкин в помощь войска от поляк,
Он вступил-то с польским войском во святую Русь,
А народ-то безумный, устрашась войска его,
Устрашась войска его, призна́л его своим царём.
Уж немного-то Трепу́шкин поцарствовал в Москве:
Образу́мился народ московский,
Стал искать себе настоящего царя;
Сыскали настоящаго царя Василия Ивановича,
А разбойника Гришку стали мучить и казнить;
Мучили, казнили, буйну го́лову с плеч срубили.