Валерий Давыдов - Я шёл всё время строго на восток. Стихи о Камчатке

Осени этой другие приметы —

Все несуразны и все невпопад.

Дятел в кормушке у юрких синичек,

Будто бы я на Камчатке весной

Зёрна ворую у маленьких птичек,

Словно какой-то разбойник лесной.

Листья, застрявшие в стриженых кронах,

И подозренье – а вдруг подожгут?

Осень – синоним большого урона,

Долгая осень – как жизнь на бегу.

Долгие дни золотых листопадов,

В каждом ручье самородки рыжья,

Вы бы спросили – а мне это надо

Или ослепну от этого я?

На Камчатке сентябрь, для меня здесь последняя осень,

Хоть и слово «последняя» слишком привычно звучит,

Не снимает камчатская осень проклятых вопросов,

Что как тихие стоны повисли в туманной ночи.

Эти стоны шуршат под ногами опавшей листвою,

И в приливах морских, и у яхты в тугих парусах,

И порой не понять, может, сам я тихонечко вою,

Будто воздух в натянутых сверх всякой меры тросах.

Мне Камчатка не в тягость, не в тягость плохая погода,

Дело в том, что я с детства не знаю погоды другой,

Только пальцы не держат бегущие струйкою годы,

Как штурвал не удержишь уставшей от вахты рукой.

Здесь бушует путина, похожая на изверженье,

И лососи как будто сошли напоследок с ума,

Я как этот лосось рухну где-нибудь в изнеможенье,

Словно преодолев бесконечный камчатский туман.

Эти мокрые брызги, что ветром по суше разносит

Буду долго ещё ощущать на горячем лице,

И как старый моряк, что на берег вернулся под осень,

На расспросы родных проворчу: «хорошо ещё цел!»

Камчатка моя, ты как парта последняя,

Я как второгодник сидел за тобой,

И образованье неполное среднее

Я там получил, не поладив с судьбой.

Родная моя, ледяная и снежная,

Крутою позёмкой меня обожгла,

Я знаю душой ты по-прежнему нежная,

Не будешь держать ни обиды, ни зла.

Мне скоро в дорогу, обратную дальнюю,

Но я не для галочки ездил сюда,

Кто если не ты надо мною бы сжалился,

Прощаясь, наверно, уже навсегда.

В деревни свои вы езжайте автобусом,

Попутной машиною и на такси,

А мне словно циркулем бегать по глобусу,

Следя, чтобы он не сорвался с оси.

Камчатка моя, по фамилии девичьей,

Так замуж не вышла ты ни за кого,

С тобой в кедраче мы пощёлкаем семечки,

А больше не нужно тебе ничего.

Пусть аэропорт под вулканами съежится,

Пусть где-то над бухтой погаснет маяк,

И пусть полоснёт на прощание ножиком

Родная до боли Камчатка моя.

Одинокая грустная мина

Отдыхает на пляже морском,

На Камчатке бушует рябина

Контрастируя с чёрным песком.

Океанские синие волны

Не доходят до мины едва,

Ручеёчек, горбушею полный,

Тут таких не один и не два.

И грибов накидало за пляжем,

Голубики и ягод других,

И кусты разноцветным плюмажем

Из павлиньих хвостов дорогих.

А на пляже – учебная мина

Притаилась у самой воды,

Безопасна, как зёрнышко тмина,

Но с которой не будешь на ты.

И «Уралы» грохочут по пляжу,

Боевой совершая обход,

И колючая проволока даже,

И ежи, и взаправдашний дот…

Мне не хочется больше грибочков,

Княженику – возьмите себе,

И набейте горбушею бочку,

Чтоб икра прилипала к губе.

Я живу возле сопки Мишенной,

Знаю, где ожидают десант,

Океанской омытые пеной

Где появятся роты солдат…

Я и сам – одинокая мина,

Что забыта на том берегу,

Одинокий, как брошенный инок,

И тропинку свою стерегу.

Как Лермонтов пишу про белый парус,

Про яхту и про остров СтаричкОв,

Иль СтАричков – название досталось,

Наверно, от кого из моряков.

А может птичка – есть такая – стАрик,

Летает в Калифорнию зимой,

Но мне милее больше корень старый,

И я согласен – грех тут будет мой.

Здесь каждый мыс – забытая могила,

Какой-нибудь английский адмирал,

Который тут когда-то тоже сгинул,

Когда Камчатку с флотом покорял.

Здесь каждый мыс – творение природы,

Которое в буклеты не внесли,

И не внесли в поэмы или оды,

И не назвали в честь их корабли.

Бесхитростных названий тоже много:

Там Тихая, а Гротовая – тут,

Идём как-будто мимо осьминога,

Везде стоим по несколько минут.

И ловим рыбу, если хода нету —

Вояки если перекрыли ход,

Здесь их слова за чистую монету