Лариса Зубакова - Красные виноградники

Под напором, под спудом, давясь
бесконечною импровизацией,
ночь всю ночь свой неистовый блюз
предлагала взахлёб.
В буйном танце прорвавшись,

через толщу потоков воды
обратилась невольничья Африка
тёмным ликом богини Луны
в бесконечность пространства
и времени.

Статуэткой эбеновой тьмы
в леопардовой шкуре дождя —
прочь!
в ночь —
через двери закрытые
ни себя, ни воды не щадя,
рвался блюз.

И звуки, и воды текли.
То всемирным потопом обрушась,
то совсем замирая вдали,
ночь играет на крышах —
слышишь? —
блюз.

На ногах не стоять —
я мертвецки пьян.
От меня даже звёзды шарахаются.
Ночь – не в ночь. Не уснуть.
Ах, весна, не буянь!
наговорами вьюги-знахаря

не унимешь переполох
молодого разгула весеннего.
От зари до зари по набухшей земле.
Мне уснуть
невмочь
в эту гулкую ночь воскресения.

Куда несут по бездорожью
шальные крылья за спиной?
Тоску звериную, острожью
не расплескать в пыли густой.

Лишь радость искрится на плёсах —
речная светится волна.
Куда тебя ещё заносит?
а вдоль дороги – трын-трава.

Трава-полынь, трава-мурава.
а что такое – трын-трава?
Чем: безрассудством иль отвагой —
в ночи она напоена?

А напрямик сияют росы,
луна в воздушной синеве,
и крупно стынут звёзд горошины
сквозь трель ночного соловья.

Где трын-трава стоит, по пояс
склонившись к дремлющей реке,
у тишины покоя просит
спалённая ветрами степь.

Протоки моют Млечный Пояс
в далёких всполохах зарниц,
а на краю обрыва корень
заветной клад-травы зарыт.

Какие беды и напасти
сквозь дрёму ночи донесли
сухой настой на ветре странствий
прогорклых запахов земли?

Труби, трубач,
труби, трубач,
встречай зарю.
а ты, скрипач,
не плачь, скрипач,
ликуй вовсю.

Вот-вот забрезжится заря,
и солнце жарко
ласкает травы янтаря
палящей лаской.

Проходит время
смерть-палач,
но в первых красках
трубит трубач,
трубит трубач,
что жизнь – прекрасна.

Этот солнечный луг —
одуванчиков море.
Золотое вокруг
вперемежку с зелёным.

А небес синева
заклинает участьем.
Солнце щедро с утра
одарит землю счастьем.

Навсегда золотым
вперемежку с зелёным
будет мир молодым,
в это утро влюблённым.

Я купила обратный билет
в город детства, что врезался в сердце.
…Тот же дом, тот же сад, тот же свет
расплывается в мареве зыбком.

Те же камни на улице той
да погожий денёк по соседству.
А в пыли по колено бредёт
босоногое горькое детство.

Тот, кто ищет, конечно, найдёт
отрезвляюще верное средство
для забвения прошлых невзгод.
Бесприютное детство – в наследство.

Эта истина птицею влёт.
Между «стало» и «может быть, станется»
в бездорожьи увязших колёс
умопомрачительная дистанция.

Глаза мальчишки ошалелые
разглядывают свой звёздный билет.
Руки ангела прямо с неба
протянули его. И свет

от далёкой звезды мерцающей
в непонятную даль зовёт.
За окном, словно в дымке тающем,
чудо детское сердце ждёт.

Только в небе – хрустальная музыка.
Там живёт и зовёт мечта.
но окно предательски узкое
не даёт летать по ночам.

Руки мальчишки настороженно
щупают свой заветный билет.
Он пробит компостером звёздным,
там конечной станции нет…

…Пятидесятилетний успешный мужчина
снова в той самой комнате,
где в детстве мечтал по ночам…

Жизнь наладится, если откажешься
в чём-то главном своём от себя.
– Чепуха! Это только всё кажется.
Брось про звёзды, что манят, губя!

Да, всё так. Только где же ты, где же,
этот самый звёздный билет?
Пересмешницы-звёзды мигают,
и тоски млечный тянется шлейф.

Сопричастность мечте, от которой
и солидность не защитит.
ночью звёзды нашепчут такое!
Сердце вслед и всё ввысь, ввысь…