Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

В прокуренном особнячке
Госпожи Караевой
Выделывающийся перед дамами
Гусар Сопков
Давил в ладони задорно хрустевшие
Грецкие орехи.
Смотревший на него Пушкин,
Завидуя, бесился, параллельно про белочку
Сочинял,
Домой он пошел через рынок,
Где купил кулек слив.
Две съел, а десять строго по одной
Подавил!

Вывалившиеся на улицу
Арбатские жители были свидетелями
Жалкого бессилия пожарных
И выдающейся моральной силы
Беседовавшего с погорельцами
Попа Акепсия.
Он призывал их к смирению,
Получая в лоб и по зубам,
Несгибаемо гнул линию необходимости
Покориться воле Всевышнего,
Ужасно несчастных людей он допек.
Если бы не заступившиеся пожарные,
Помер бы, наконец замолчав,
От побоев.

Кормящаяся
При редакции журнала
«Сын отечества»
Проститутка Жигарева
Работникам этого издания,
Поддерживающим ее на плаву,
В чем-то, естественно, благодарна,
Но в степени
Далеко не в превосходной.
Нелучшие они люди.
Скупердяи и извращенцы!

Удачно поохотившийся на беглых крестьян
Корней Шелковеев
В сотый раз рассматривал грамоту,
Удостоверяющую дарованное ему
Дворянское звание. В сотый раз смотрел
И ровно в сотый раз
На кота Тишку злился.
Помочился тот на нее.
Четыре года прошло,
А вонища не ослабела!

Основательный жестянщик Пумков
К своей неважно постиравшей
Его заблеванную рубашку жене
Применил дозволенные семейным уложением
Меры домашней строгости.
Заголив, ремнем ее отходил.
Жене захотелось
Возмездия.
Закон на стороне мужчин,
По закону Пумкова не накажешь,
Остается напоить, связать
И руки ему отпилить.
Для воплощения понадобится водка,
Веревка,
Пила,
Все в доме есть.
Полная чаша буквально!

На квартире фрейлины Вырубовой
Происходили встречи императрицы
Александры Федоровны
И старца Григория,
Называемого хихикающими горничными
«Гришкой с дубиной в портках».
Содержание встреч
Раскрытию не подлежит. Иначе —
Пятнание белоснежной репутации!
Оскорбление чувств!
А намекнуть можно?
Намек уже был. Больше ни слова. Иначе —
Поклеп на драгоценную венценосную особу!
Оскорбление чувств!

В армейскую обувную мастерскую
Бесконечным потоком
Шли претензии.
Сапоги стали нестерпимо
Плохими,
Ноги солдатам
Уродующими,
Заведующий Максюков
Исправить ситуацию не обещал.
Евреев в черносотенном порыве повыгоняли
И получайте, что получаете.
За Россию они душой
Особенно не болели, но шить
Умели таки.

Проживающий в Санкт-Петербурге
Месье Пезье,
Пригласив в свой дом
На Никольской площади
Почитаемого им Достоевского,
Намеревался обсудить с Федором Михайловичем
Продвижение его книг за рубежом,
Многотомное издание в Париже,
Федор Михайлович пришел.
Дальше прихожей Федора Михайловича не пустили.
О вашей темной стороне хозяин вчера узнал,
Дворецкий Достоевскому пояснил.
Всякие мальчики, нездоровые с ними связи,
Нехорошо, господин Достоевский.
Да уж точно ничего хорошего,
Выдавил из себя Федор Михайлович.

Безобразно напившаяся
В богемном салоне Савчунская
Была поэтессой.
Триумфально выступившей поэтессе Епирищевой
Она нанесла ножевое ранение, а стишки
Молодой поэтессы Ахматовой
Ее не впечатлили,
Зависти, заставляющей хвататься за нож,
Вызвать у нее не смогли,
Девушка слабенькая, но занятная.
С перспективой.

Запланировавшая сегодняшним вечером
Бежать с дочерью к станции
Мещанка Касимовского уезда
Полина Ябцева
На протяжении всего дня
Изводила своего гнусного мужа
Требованиями
Вернуться в кровать.
Они шли, совершали акты супружеской
Близости,
Часам к восьми
Ябцева была довольна.
Силы противника она истощила.
Вслед побежит – не догонит.

Сидевшему в Шлиссельбургской крепости
Масону Новикову
В нарушение строжайших инструкций
Сообщили, что рядом с ним
Теперь сидит
Женщина.
Не матушка ли Екатерина Вторая,
Без суда меня сюда
Запихнувшая? Не она?
Любой другой от меня поклон
И пожелание стойкости.
Держитесь, бодритесь, наша матушка немолода,
Насовсем вскорости она отсюда
Отбудет.