Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

Роберт Эрскин,
Лейб-медик великого царя
Петра Алексеевича,
Знал о нем
Такое,
Такое количество
Такого,
Что Эрскина следовало либо убить,
Либо за молчание
Продвигать.
Эрскин стал главой Аптекарского управления,
Президентом Медицинского факультета,
Заведующим Кунсткамерой,
Корчиться от вошедшего в брюхо ножа
Ему не пришлось.
Восторжествовал гуманизм.

Прогуливающийся по лесу
С маленьким ружьем
«Монтекристо»
Помещик Юцков
О медведе «Мамае», сбежавшем из зверинца,
Расположенного отсюда в пяти верстах,
Не беспокоился.
Здесь только птички,
Вторую за сегодня птичку я сейчас
Подстрелю,
Налетевший на помещика медведь
Его порвал и частично сожрал.
Выпавшая из охотничьей сумки
Птичка осталась нетронутой.

Нацепив
Усыпанный бисером кокошник,
Иван Грозный вышел к боярам.
Наш царь, заголосили они,
Царь мудрейший и сильнейший,
Я – царица! – недовольно прорычал повелитель.
О, царица, наша изумительнейшая царица,
Возблагодарим же Бога за то, что нам,
Недостойным, такую царицу
Послал!

Бастующие работники
Саранской скобяной фабрики
За три недели
Объявленной ими забастовки
В общей сложности употребили на всех
Двести семьдесят литров водки,
Соблазнили девяносто шесть баб,
Вытоптали семнадцать клумб,
Разнесли два музея.
Их справедливые требования руководство
Не удовлетворило,
И на работу они выходили
Проигравшими, но не унылыми.
Воздух свободы взбодрил!
Словно в отпуске побывали.

Взбудораженная
Февральской революцией
Вегетарианка Самсонычева
Пошла в разгул.
Наелась у любовника говядины,
Допустила по отношении к себе
Недопустимый для нее прежде
Анальный секс,
От принципов она отошла, от них
Не отказываясь.
Для существования в соответствии с ними
Вся жизнь, решила, у меня впереди.

Александру Пушкину,
Утратившему из-за горестей любви аппетит,
Напившийся в ресторане приятель
Прислал на дом жареного поросенка.
Тот лежит,
Мертвыми глазками смотрит,
Поэтические чувства не будит,
Здоровенным куском
Вкусного мяса воспринимается.
Поем.
Бог с тобой, надменная Олечка!
Поем плотно.

В первые дни
Начавшейся войны с Японией
Выказывающий истинный патриотизм
Книгопромышленник Тувяков
Уничтожил весь тираж напечатанного им
Двухтомника японского поэта Миуры.
Вместе с уведомлением
Миуре было отправлено письмо,
Полное выражений, стилистически относящихся
К площадной брани.
Ответ Миуры
Поражал деликатностью,
Умением, не отлучаясь, пребывать в мире духа,
Поэзия, писал он, выше политики,
Национальная принадлежность
Рядом с бабочкой на влажном листочке
Ничто; в постскриптуме Миура не удержался.
Гнусной русской сволочью Тувякова назвал.

Вынося оценку выслушанной
Информации
О чрезвычайной ситуации в Поволжье,
Где люди с голода
Едят глину,
Товарищ Сталин промолвил:
Ничиго страшного. Не вижу я повада
Из-за аскудения запасов глины
Пириживать,
Невироятно много глины в нашей великой
Агромной стране.

Великолепная половая близость
С любимой женой
Усилила в Пушкине страх перед
Кастрацией.
Произойди такое, я же не только постельных
Удовольствий лишусь – стихи не смогу
Писать.
А прозу? На какие-нибудь
«Нравоучительные записки порядочного человека»,
Вероятно, сподоблюсь. Но без вдохновения!

Подтянутый Богулевич,
Охранник отдыхающего в Горках
Ленина,
Совершая ночной обход,
Увидел в горящем окне пищеблока
Висящего в петле повара Стунькина.
На территории труп,
Тревогу трубить бы надо,
Больного Владимира Ильича разбудим – ополчится на нас,
Картавыми матюгами обложит,
Пускай он спит, а повар болтается.
С утра разберемся.