Евгений Меркулов - Когда уйду…

– Товарищ, да это ж сплошной произвол!
Сказал «не надену!» и точка.
Напарник охранника тут подошёл,
Дубинкой ударил по почкам.

Потом повалили Гаврилу на пол
И били ногами без злобы,
Как будто играли на поле в футбол,
Пока не умаялись оба.

Вокруг веселилась толпа из зевак,
Снимали, как учат Гаврилу.
Кричали – Вот так его, умника, так!
Указ пусть читают дебилы!

Охранник, по печени дав ещё раз,
Сказал, утираясь от пота, —
Прости нас, тотоварищ, приказ есть приказ.
Такая уж наша работа

Лежи тут спокойно, смотри, не помри.
Пусть в сердце не зреет обида.
А я сообщу в неотложку «03»
Про экстренный приступ ковида.

Гаврила лежал и глядел в потолок,
И было ни зябко, ни жарко.
Приехавший врач констатировал шок
И вновь прописал «Коммунарку».

Не хочешь, дружок, чтоб карета «03»
Тебя в лазарет увозила?
Указы властей выполняй, не дури,
Как глупый, упрямый Гаврила.

Вот «Три аккорда»» – что за передача?
В прайм-тайм идёт по Первому каналу.
Её смотрю, и то смеюсь, то плачу.
Но впечатленье близкое к аналу.

Есть три вершины, где-то равной пробы:
Есть эмигранты – им аплодисменты.
Потом евреи – я без ксенофобий,
А на десерт – бандиты, диссиденты.

Припев:
Шансон российский, есть ли? Не уверен.
Под их формат идёт любая песня.
И пусть хоть лыс, хоть волосат Аверин,
Границ шансона не пойму, хоть тресни.

Один критерий – чтобы драло душу.
Ну типа в этом главные таланты.
Но я вам чётко расскажу, не струшу.
Вот не цепляют песни-эмигранты.

И блатата не трогает за печень,
Мне похрен их Таганка-хулиганка,
«О, зохен вей» – припев, увы, не вечен.
Собачья будка перед мощью танка.

Припев.

Вы говорите, голос вам не важен,
Мол чувствия главней! Ребята, бросьте.
Какого ж хрена льёте на продажу
Обычное, тупое безголосье?

Тот – богатырь, а тот, простите, витязь,
Поскольку голос ниже на полтона.
Вы, мэтры с кепкой, блин, определитесь,
А кто ж герой российского шансона?

Припев.

Вот, Розенбаум, искренний и гордый!
Его «Тюльпан» и «Утки» стоят много.
Но, извините, где тут три аккорда?
Ну, ткните пальцем, люди, ради Бога!

Идут вослед «Купите папиросы»,
И тот цыплак, поджаренный на гриле.
Ой, у меня серьёзные вопросы,
Мы за шансон собрались или-или?

Припев.

* * *
Серый Волк обидел Зайку,
Отобрал у Зайки пайку.
Друг Зайчонка добрый Ёжик
Дал косому острый ножик
И сказал – Не плачь, братуха,
А вспори Волчаре брюхо.

* * *
Медвежонка у реки
Повстречали рыбаки.
Удивились, мол откуда
Появилось это чудо?
Медвежонок буркнул хмуро —
Он медведь из леса. Бурый.
Папа бурый, мама тоже,
А зовут его Серёжа.

* * *
Звери в джунглях обезьяну
Выбирали в атаманы.
Попугай кричал – Халтура!
Несолидная фигура.
Корчит рожи, жрёт бананы,
Не годится в атаманы.
Разговаривает грубо.
Нет, не любо нам, не любо!
И шакалы зароптали —
Где лампасы? Где медали?
Может лучше нам барана
Покричать на атамана?
У него хучь шерсть кудрява,
Сбоку смотрится, как справа.
Есть рога, копыта, зубы.
Вот барану скажем «Любо!»
– Да у вашего барана
Нет ума, как у баклана. —
Им гиены зашептали —
От, сказились вам медали!
Сверху вам иметь охота
Тигра, льва, аль бегемота?
Идиота-носорога?
И без них начальства много.
Дать насеку обезьяне,
Как о том решили ране!
Пусть трубят победу трубы,
Обезьяне скажем «Любо!»
Затрещали обезьяны,
Прима спрыгнула с лианы.
Показала всем макака
Два мозоля цвета мака.
– Ну, – воскликнули бекасы, —
Это чем вам не лампасы?
Звери ахнули – Однако!
Не лампас, но видно всяко.
Нету против аргументов,
Есть одни аплодисменты.
Так и вышло, обезьяна
Стала в джунглях атаманом.

Мы друг друга и не замечали,
Каждый шёл по своей колее,
Но любовь нас задела случайно,
За другими спеша в толчее.

Мимолётным касание было,
И недолог был чувственный пыл…
Ты в итоге меня разлюбила,
Я в итоге тебя разлюбил.

Печаль
Без слов.
Была ль
Любовь?
Прошла
Уже.
Зола
В душе.
Вина
Ничья.
У нас
Ничья.
Грустишь?
Чуть-чуть.
Простишь?
Забудь.