Марк Аксенов - До и после. Стихи и песни

В настоящем так много того,
Что от главного сердце уводит.
Счастье входит в него и уходит,
Словно гость, не застав никого.

И лишь позже, просеяв года
Через памяти мелкое сито,
Вдруг увидишь на снимке забытом —
Как мы счастливы были тогда!

Да будет в вашем доме добрый мир!
Да обойдёт вас стороной ненастье!
Детей да будет больше, чем квартир!
А денег, меньше, чем любви и счастья!

Пускай я в жизни не речист
(а впрочем, это и не надо),
Я иногда – евангелист,
А иногда – посланник ада.

Какую весть я вам принёс?
Я сам, как правило, не знаю,
Рецепт для счастья или слёз
Я в ящик серый опускаю.

Я болен, слаб, мне много лет,
Спина болит, нога хромает,
И эта сволочь – интернет
Меня тихонько выживает.

По природе одна – директрисса,
А другой бы все петь да играть.
Две сестрички – одна Лариса,
А другую Светланой звать.

Ломоносовские ленинградки
Здесь их ранние годы прошли.
Детство, школа, подружки, тетрадки —
Все теперь в невозвратной дали.

Ломоносов-Ораниенбаум
Нынче стал частью града Петра.
Но для них, как и прежде, он славен
Тем, что было в их жизни вчера.

Парк тенистый, Катальная горка,
Фаворита петрова дворец.
В нем когда-то ютилась контора,
Где трудился их добрый отец.

По стране их судьба носила.
Света нынче живёт под Москвой,
А Лариса, хоть адрес сменила,
Но по-прежнему – рядом с Невой.

Я в их жизни – случайный прохожий.
Но и я с детства в Питер влюблён.
И, чем дольше живу, тем дороже
Мне становится Невский район.

Тут, московский мальчишка, впервые
Я запомнил тебя, Ленинград —
Не дворцы, а мосты разводные
И заводов суровый наряд.

Здпесь Нева, нарушая каноны,
И доныне ломает гранит,
И закат поцелуи влюбленных
В непричесанных парках хранит.

Тут меня окружала заботой
Многочисленная родня.
Две сестры мои, дяди и тёти
Принимали радушно меня.

В Ленинграде в далекие годы
На заводе работал мой дед.
И сегодня все те же заводы,
Будто шлют мне из детства привет.

Эти стены с кирпичною кладкой!
Эти замки и храмы труда!
Архитектор их строил с оглядкой
На отчизны своей города.

Тут в короткие белые ночи,
От дневных одыхая трудов,
Смотрят в небо стеклянные очи
Обезлюдевших корпусов.

Допотопные динозавры —
Видно, скоро вас станут ломать.
От Плярников и до Лавры
Вас, конечно, не будет хватать.

И лишь память о вас, как уеду,
Перестану и смолкну, как стих,
Кто-то юный отыщет по следу
Бестолковых творений моих.

Всё, что ярко, кончается быстро.
Но, покуда надежда жива,
Пой, Светлана, правь балом, Лариса!
Серебрись под мостами Нева!

Никогда ещё правду
Так нагло не путали с ложью.
Будто люди навек потеряли
Рассудок и стыд.
Пробирается правда
Российским глухим бездорожьем,
Ну а ложь бизнес-классом
На боингах быстрых летит.

И встает перед нами
Безвинной овцой, не иначе,
И рыдает притворно,
И в душу залезть норовит,
И хохочет, увидев,
как правда забытая плачет,
И пока что не знает,
Что правда её победит.

Наш теплоход слегка устал,
Но всё путём и по ранжиру.
Ведь он на борт сегодня взял
Почти три сотни пассажиров.

Три сотни планов отдохнуть,
Три сотни светлых ожиданий.
Пусть будет гладок водный путь,
Без слёз и разочарований

То норд по курсу, то восход,
Сквозь наши сны и разговоры
Пройдет каналы теплоход
По шлюзам забираясь в гору.

В зеркальной глади, как во сне,
Теряя берега из виду
По рукотворной глубине
Пройдём над русской Атлантидой.

Всё ближе, ближе к небесам,
Всё дальше от земли и Бога.
И снова будут сниться нам
Калязин старый и Молога.

Когда же солнце догорит
И, как актер, покинет сцену,
Звезда с звездой заговорит
И с бакеном одновременно.

О том, что жизнь не так сложна,
Как многим кажется порою,
Что килем не достать до дна,
Когда фарватер пред тобою,