Марк Аксенов - До и после. Стихи и песни

Лакали с закатного блюдца
Два облака синий покой,
И тут я решался коснуться
Волос твоих дерзкой рукой.

Пусть краткими были объятья
Под сенью прибрежных ракит,
Сквозь тонкое синее платье
Я слышал, как сердце стучит.

Той азбуки Морзе сигналы
Пытался я расшифровать,
Когда над уснувшим причалом
Луна начинала сиять.

А нынче под этой луною
Спустя столько зим и лет
Мне грустно, что нету со мною
«Радистки по имени Кэт».

Солнце билось в окна, и на волю
Звал ребят разгульный месяц март.
Перед старшеклассниками в школе
Песни пел состарившийся бард.

Кто-то слушал пение поэта,
Кто-то с телефончиком играл,
Кто-то думал – Поскорей бы лето
И поездка с классом на Байкал.

И когда, закончив выступленье,
Старый бард из школы уходил,
Педагог поэту, в утешение,
Как бы, извиняясь, говорил —

Даже в грядке, вскопанной на даче,
Могут рядом с зёрнами лежать
Камни. Но ведь это же не значит,
Что её не нужно поливать.

Ваши песни и стихи прекрасны.
Их понять не каждому дано.
Но работа ваша не напрасна,
Коль взойдёт хотя б одно зерно.

Фанерный шкаф, дешёвые обои
Да чёрный репродуктор на стене…
И все же это время золотое
Иных моих времён дороже мне.

Как принц наследный из волшебной сказки,
С младых ногтей и до солидных лет
В наряд незримый из любви и ласки
От головы до пят я был одет.

Как ты жила тростиночка-девчонка,
Измены не сумевшая простить?
Ночами плакала, а днём смеялась звонко
И силы находила дальше жить.

К своей мечте заветной шла упорно
И, бабушке отдав меня с утра,
Тяжелый антрацит науки горной
Упрямо поднимала нагора.

Не ограничивая жизнь работой,
Меня растила и росла сама.
И все дела – от вышивки до фото —
Ты доводить старалась до ума.

Музеев роскошь, блеск концертных залов
И книги о скитаньях и борьбе —
Всё, всё ты мне с любовью отдавала,
И лишь болезнь оставила себе.

Тебя давно уж нету в этом мире,
А принц, так и не выйдя в короли,
Живёт всё в той же старенькой квартире,
Где дни твои последние текли.

И у него одно лишь утешение
Пред тем, как свет вечерний погасить —
Молить Спасителя о снисхождении,
И у тебя прощения просить…

Надел костюм и в зеркало взглянул.
И вдруг подумал – «В нём и похоронят».
Да что костюм? Все вещи, что вокруг
Ты видишь, осязаешь, примеряешь,
Тебя переживут, хоть ненадолго,
Как девятиэтажка за окном
И церковь рядом с золотым крестом,
И голая берёза между ними.
Вопрос «Но будут ли они такими,
Такими же, как в этот краткий миг,
В котором я их нынче наблюдаю?»
Как, в случае с костюмом выходным,
Так и про них ответ я точно знаю.
И мой уверенный ответ на это – нет.
Не только потому, что этот дом,
Вполне понятно, может обветшать,
Берёза явно может выше стать.
Но главное – им будет не хватать
Средь сотен взглядов, брошенных извне,
Лишь моего единственного взгляда.
Так все мы изменяемся незримо,
Когда родных теряем и друзей
И, словно короли, без прежней свиты,
Другую жизнь живём в другой стране.

Нет, время, шалишь! Я не так уж наивен,
Я помню все признаки прежних времён.
И чёрный Париж мне также противен,
Как белое Конго и рыжий Габон.

Я жить не хочу в этом чокнутом мире,
В его королевстве разбитых зеркал.
Я лучше запрусь у себя в квартире,
Наполню бургундским хрустальный бокал,
Включу Азнавура и Ива Монтана,
Свой дом превращая в кафе-шантан,
И вновь пропаду на страницах романа
Виктора Гюго с Франсуазой Саган.

На улицу выйду, где тьма непогожая,
Привычно подняв воротник пальто.
Parlez-vous francais? – меня спросит прохожая,
И я ей хвастливо отвечу «А то!»

Зайдет разговор на различные темы
Вот как, например, по-французски
«люблю»?
Взглянув на меня, она скажет —
«Je t’aime»,
И вновь легкомысленно я поступлю,
Отправившись в город, которого нету,
Где Маленький принц с Антуаном вдвоём
От войн и штормов охраняют планету,
Живущую в воображенье моём.