Mel RedWolf - Записки автора. Том IV

Что ты задумал и желал,

Чем грезил ночи напролет.

Ведь от мечты до были дело

В одном терпении твоём.

Но лишь прошу тебя, смиренно,

Не жди ты от людей того,

Что не вольны по жизни видеть,

Что не вольны с самим собой

Они снести и сохранить

В своей ноши на горб взваливши,

Ведь каждому из нас идти,

Но тропы выбраны другие.

С днём прекрасным,

С днём чудесным

Солнца лучиком согретым

С серебром покрывшим ветки,

Иней и осенний дух

Зимней сказки навожденье,

Здесь, средь крыш домов

Серой сталью обрамленной

Новый день и твой черёд

Радость зачерпнуть пригоршни,

Ощутить, как хорошо

Жизнь течёт рекою бурной

Как любовь хранит тепло,

Как домашние не чают

Душ своих в отраде дней

Ведь для них ты – ненаглядна,

Мать, супруга и навек

Лучшая, незаменима

И чудесно хороша.

С днём рождения, поныне,

Чтоб не знать черна утра,

Чтобы каждый день с улыбкой

Озарял дел хоровод,

Чтобы искорка идеи

Загоралась вновь и вновь

Чтоб печали убегали,

Словно сор прошедших дней,

Чтобы дети удивляли

И дарили радость лет,

Новых, что прожить подарок,

А не усталь векова.

Чтобы юность улыбалась,

Как подруга – навсегда.

Красиво небо горит огнем

И манит шагнуть

Вслед за рьяной жарой

Этих красок пожара

Вдохнуть полной грудью,

И криком округу всю огласить,

Чтоб чисто, безбрежно,

Чтоб все распахнулось,

Чтоб душу с рубахой пахнуть

И нарушить тишь из глубины,

Из тернистой ночи, что идёт.

Ее шаг не нарушит и хохот, и звон.

И за песней с гурьбой

Повернется младая молва,

Я б с тобой погулять

Да на край света пустился

Но чтобы забыться на миг

И проститься, за те дни грешны,

Когда шёпот твой слышать

Мне ещё не дано было знать.

Когда лик твой прекрасный

И на красном холсте

Рисовать, я не смел,

Украшать лишь словами,

Словно строчки мотив

Не возможен для грубости лиры,

Словно этот мотив

Обезличит уродство приличия.

Когда среди людей,

Среди судеб чертога и гроба,

Среди злого ужасного рока

Страх – сильнейшая язва чумы.

Но когда бы я мог сказать о любви,

Когда знал ее горький мотив,

Когда слышал ее сладки речи,

Когда яд ее вены пронзал,

Когда плоть моя плавилась вновь,

Смею ли я молвить вновь,

Что настала любовь?

Средь той боли и лжи,

Что царит среди мира

Красу тревожности очей

И рек плакучее молчанье,

В краю, среди шумных полей,

В степях, родного лишь звучания

Я буду мир в себе искать,

Как Родину в корнях березы,

В этих лесах из тихих крон,

Среди еловых игл и морозов.

Средь пустоши равнин зимой,

Средь молчаливой глади водной,

Среди озер и шумных рек,

Чей бег по жизни бесподобен.

И в сердце сохраню своем

Я отголоски дней прошедших,

Где в инее было окно

И свет желтел сквозь ночь и тьму.

Где был с теплом родной очаг,

Где был уют в одном ответе,

Когда с порога в отчи двери

Ступаешь, сам себя не зная.

Но в самый темный из всех дней

Иль в из ужаснейших концов

Тебя не выставят за дверь,

И за совет монет не спросят.

Там, в родственной тиши,

В далёком уголке, где был

Когда-то ты рождён в ночи,

Где были свет, тепло свечи.

Так и сейчас, под сенью лет

Я вспоминаю Родины завет,

Храню его, как пастырь веру,

С ней я иду вперёд по свету.

Капель по стеклам заиграла

И снова к нам пришла весна,

Веселая, звонка девица,

Легка, как вьюга, но как птица,

Вольна сбежать от нас в небеса

И в даль уйти, как взор во мглу

Небесных далей, космос звезд,

Ты зачерпни его рукой,

Как ковш преспелых ягод в рот.

Ведь это легкость – лишь мгновенье,

Его поймать – улыбка времени,

А упустить – печаль времен.

Ведь век людей – чреда стараний,

Не просто так всем нам дано,

Родиться, встать на ноги ровно,

Пойти по черной мостовой,

Найти свой путь, остепениться,

Средь троп страстей, людской молвы,

Найти себя – не заблудиться,

Когда не мало раз на ты,

Тебе предложат утомиться

В пожаре сладостной поры,

В усладе лет, что для младых

Отрава, горе для хромых,

А для седых – скупая мука.

Но каждый рубит с горяча,

Ломает ветки, и дрова,

Для своей мудрости поры,

Когда для юных и худых

Есть слово – доброй мудроты,