Сергей Виноградов - Наследие. Том второй (2016—2017)

И странно, даже тишина…

А вдруг я снова перепутал!?

И страшно стало Зайцу вдруг…

…Он под кустом проснулся утром,

А рядом Кролик – старый друг…

В зоопарке, как не странно,

Вдруг пропали все бананы…

Загрустили обезьяны…

И однажды утром рано

Собрались на общий сход:

Почему и кто так хочет

Обезьяний их народ

Весь оставить, между прочим,

Без бананов. Вдруг на год?

Вдруг на два? На пять быть может?

Кто прислать бананы сможет?

Оказалось, что никто!

Про Европу всё зато

Рассказали обезьянам

И не слова про бананы…

И тогда они решили:

Если бы в Европе жили,

Было б всё у нас не так…

И пошёл средь них бардак:

Может быть, в ООН напишем?

Нет, в ООН нас не услышат,

Да и почерк не поймут…

Это всё мартышкин труд!

Если уж писать – так прямо

На знакомого – Обаму…

Он нас – обезьян поймёт

И к себе в ЕС возьмёт,

А потом глядишь, и в НАТО…

Не в зоопарк идти ж обратно!

…А под утро, как не странно,

Привезли вагон бананов

С надписью на иностранном…

С маркировкой «ю эс эй»…

Чтобы жилось веселей!

В обезьяннике довольны:

Ведь нашлись же сердобольные!

Лишь один орангутанг

Проворчал: потом и танк

Вам пришлют, а вы и рады.

Нам бананов их не надо!

Но он был всего один…

А вокруг: съедим, съедим!

…Басня ложь, но те бананы —

Обезьяннего майдана

Было только лишь начало.

И что стало? То и стало…

В Петрограде февраль. До весны полнедели

И весна вроде близко, но метёт и метёт…

Как же нам надоели и февраль и метели

Только к нам вместо марта

Кто-то в красном идёт…

Может, это весна нарядилась вдруг в красное?

Может, новая мода во всём красном ходить?

Только сердцем я чувствую

В красном что-то опасное,

Хотя сердце не может это мне подтвердить…

Говорят, красный цвет – цвет, любимый в России

Это цвет красоты и, конечно, любви…

Если бы вы меня не сегодня спросили,

Я быть может ответил вам, но не так, как мне вы…

Ведь всю правду о красном

Мы узнаем чуть позже…

А пока красный март в феврале к нам пришёл

И пока не царя в марте мы уничтожим

А себя и империю. Так, чтоб Бог не нашёл…

Но недолго свободе, в её красных нарядах,

По проспектам гулять в Петрограде моём…

И заменит на кровь нашу красную радость

Скоро Красный Октябрь. Лишь тогда всё поймём…

Вся наша жизнь – наш выбор. И не наш…

За нас без нас он сделан был когда-то

И Бог на небе – наш Судья и Страж,

Чтобы спросить за всё с нас виноватых…

За выбор тот не наш. И за грехи,

Которые потом мы совершали,

Нас, не деля на добрых и плохих,

Однажды всем свой божий счёт предъявит…

И каждому воздаст он по делам

И спросит с каждого за выбор этот прошлый

За жизнь, из рая превращённую в бедлам,

И за любовь реинкарнированную в пошлость…

Что мы ему ответим в час суда

Что мы здесь не причём? Что божьей волей

Пришли мы подневольными сюда….

К нему же возвратимся мы тем более!

Поймёт ли Бог нас – знать нам не дано…

Мы жизнь себе не выбирали сами,

А если б и могли, то всё равно

Грех первородный будет между нами…

Из года в год живём мы и растём

Растёт наш город и стареет с нами,

Но день придёт – мы из него уйдём

С делами нашими и даже с именами

Другим, своё освобождая место…

И будет город наш опять стареть,

Уже с другими – более известными,

Ведь вечное – не может умереть!

Я лично не в обиде. Вы – не знаю?

Возможно, мы ещё сюда не раз,

Придём, уставшие от вечности и рая,

Жаль, только не узнают, бывших, в нас…

Пока же город этот – он наш город,

В котором долго нам ещё стареть…

И было бы, конечно, очень здорово

По старости совсем забыть про смерть…

Вы видели цветную тень когда-нибудь?

И я её не видел. Почему?

А может, просто не было желания

Вглядеться в нашу собственную тьму?

Не зря же говорят – душа – потёмки,

Чужая – да. А в нашей – божий свет?

А может в ней давно одни обломки

И Бога в ней давным-давно уж нет?

Не от того ли тень чернее ночи,

Что в душах наших нет уж всё равно

Других цветов? А сами, между прочим,

Мы лишь актёры чёрно-белого кино…

…Хотя всё это лишь предположения…

Не будет света и исчезнет тень.

А свет – есть Бог. А наша жизнь – движение