Надежда Жукова - Печали-радости Надежды

Я без изюминки. Я сельская

До самых кончиков ногтей,

В глазах лишь небушко апрельское

И никаких таких чертей.

Ни крутизны, ни шарма пряного,

А недостатков – их не счесть.

Но говорю себе упрямо я:

Какая есть, такая есть!

И талия моя не тонкая,

И ноги, ах! не от плечей.

Ты б обошёл меня сторонкою,

Не тратил попусту речей.

Не буду притворяться умненькой —

Уж я такая, не взыщи.

Ты хочешь женщину с изюминкой?

Дорога скатертью, ищи!

Между нами не будет романа —

Всё единственной кончится встречей.

И шифоновым шарфом тумана

Оберну я озябшие плечи.

Будет дождь зябко и монотонно

Сечь по зарослям чертополоха.

Никогда, никогда (о, Мадонна!)

Не узнает он, как же мне плохо!

Перепёлочка серая плачет,

Поминально осины сгорели.

Ничего мне не переиначить,

Не успели мы, мы не успели.

Не успели мы нацеловаться;

Почему к нам так ангелы строги?

Не успели друг к другу прижаться,

А разлука уже на пороге.

Мой тревожный, мой нежный, желанный,

Кто придумал, что время всё лечит?

Между нами не будет романа —

Всё единственной кончится встречей.

Да, ты прав, я бывала неправой,

Но неверной зато не была.

Но сегодня с красивой оправой

Я портрет твой в комод убрала.

Я сегодня иду на свиданье —

Первый раз за всю жизнь не с тобой.

До свиданья, мой друг, до свидания,

И прощай, моя птица-любовь!

Как мы просто с тобою расстались,

И не вспомнил при этом никто,

Как с тобой до рассвета прощались,

Под одним согреваясь пальто.

А когда я одна оказалась,

Я не плакала – ты не велел.

Я губами портрета касалась,

Где ты прямо мне в душу глядел.

Я тебе не простила измены.

Но к чему притворяться и лгать:

Очень трудно придётся замену

Для тебя, несравненный, сыскать.

Но, мосты за собою сжигая,

Может, вспомню потом, может – нет,

Я подальше в комод задвигаю

Твой красивый, бездушный портрет.

Муж, уходя к другой,

Собрал спокойно вещи.

Любимый, дорогой!

Но сжали сердце клещи:

Не бросилась вослед,

Как статуя застыла…

Я с ним пятнадцать лет

Одну постель делила.

Любимый, дорогой!

Смогу ли я смириться?

Он так спешил к другой,

Забыл с детьми проститься!

А уходя, сказал:

«Кому нужна такая?!»

Из глаз моих слеза

Текла, не умолкая.

Была ему жена

Пятнадцать я годочков.

И вот ведь, не нужна.

Ведь не нужна, и точка!

Любимый, дорогой…

Год, словно век, тянулся.

И вот от той, другой

С вещами он вернулся.

Он у двери стоял,

Твердил, не умолкая:

«Я от неё устал,

Кому нужна такая?!

Теперь ни-ни, поверь!

Прости! Ведь ты простила?»

А я… закрыла дверь,

Взяла – и не впустила!

Ушло моё доверчивое лето,

Надело небо тонкую вуаль.

Ты не получишь от меня ответа,

Но о тебе светла моя печаль.

Печально-строги дождевые звоны,

И журавель колодезный грустит.

Кольцо на пальце – рядом муж законный…

Прости меня, далёкий мой, прости.

Октябрь легко набросил мне на плечи

Из паутинок вытканную шаль.

Я больше никогда тебя не встречу.

Прости меня. А лучше – не прощай!

Времени колечко укатилось

За леса, за синие моря.

Незаметно осень подкатилась,

Неужели осень то моя?

Я была смешлива и беспечна,

Будто одуванчик на ветру.

Мне казалось, будет юность вечной,

И потом я вовсе не умру.

Время мчалось, время торопилось,

Майский звон сменился тишиной.

Не напелась я, не налюбилась,

Оглянулась – осень за спиной.

Памяти листочки облетели —

Алый, серебристый, золотой.

Неужель придёт пора метелей?

Бабье лето, милое, постой!

Ни кожи холеной, ни белого тела…

А впрочем, не очень она и хотела

Короткую юбку и длинные ножки —

Хотелось лишь счастья немножко-немножко,

И, как мотылёчек на свечку, летела…

Ни кожи холеной, ни белого тела.

А тот, кто лицом и приятен, и светел,

Увы, почему-то совсем не приметил.

Как много она в этой жизни умела:

Готовила – пела, стирала и пела,

Плясала, вязала и даже писала.

Однажды тетрадку ему показала,

Где каждою строчкой она, как умела,

Показывала свою душу, не тело.

А он не заметил, а он не увидел;

Обидел он чистую душу, обидел.

Но сделала вид, что совсем не жалела:

Смеялась и пела, смеялась и пела.

Никто никогда ни за что не узнает,