Алексей Степанов - Ярый Жан

«Ты посмотри, какая штука!
А ты – любовь… Вперед, наука».
Лицо Москвы – таксистов банда.
«На чем поедем… На метро!..»
Узбек, толкающий «шаланду».
И очень грязное бистро.
И словно чувствуя команду,
Бежит, подбрасывая зад,
Толпа к стальному турникету.
Есть даже те, кто без билета.
И все торопятся, спешат.

Дойдя до камеры хранений,
Сдал вещи с частью сбережений.
Вошел в метро и восторгался.
Он был в столице первый раз
И как ребенок удивлялся.
Все парню радовало глаз.
Совсем немного растерялся,
Когда заметил указатель…
«Два варианта налицо —
Прямая ветка и кольцо…»
И как поступит мой приятель?

Спросить прохожих было стыдно.
Стоял, стеснялся, плюнув, видно,
Пошел, куда глаза глядят.
Попал на длинный эскалатор.
Уставился на чей-то зад.
И, про себя ругаясь матом,
Уже метро совсем не рад.
Внимательно смотрел в тоннель.
Знал – цель первичная поездки —
Узор кремлевской арабески.
И он попасть намерен в цель.

Добрался в самом лучшем виде.
Наружу вышел и увидел,
Картинку из учебных книг:
Кремль с золотыми куполами.
Подчеркивал старинный лик
Музей с двуглавыми с орлами.
Он восторгался в этот миг.
Проникнуться его заставил
Славян непокоренный дух,
Курантов звон, что манят слух.
Он покорился – и представил…
Во глубине веков седых
Заполнен ров водой Неглинной.
От новых башен крепостных
Отрезан торг; сюжет невинный.
Ряды стоят, ломясь товаром,
Купец нахваливает шелк.
Зазывный клич: «Почти что даром!»
Иной: «Не стану вешать в долг!»
Развалы пряностей заморских,
Раскинув аромат сетей,
Манят хозяек, поварей.
Пронырливых стряпух подворских.
Таинственный китайский корень —
Лекарство от любого горя!
Детишки жадными глазами
У лавки сладостей стоят,
Варенья, жженок с петушками,
Медовых пряников хотят,
Ватрушек, кренделей, баранок
Весь день, от самых спозаранок.
А вот подносы с пирогами
С капустой, ягодой лесной.
За полкопейки. Жар! Руками!
Под аппетит и мед хмельной.
С лотка красивою тесьмой
Иголкой, ниткой золотою
Булавкой, черною сурьмой.
Торгует девица с косою.
На кузне молот наковальню
Расплющить тщетно сотый раз
Пытается; царев заказ —
Сковать врата в опочивальню.
На них чтоб святы образа
Ласкали царевы глаза.
Пищальники, чеканя шаг,
Пищалью бряцая тяжелой,
Идут войной; не дремлет враг,
Они ж с улыбкою веселой
Поют: «…от счастья слезы льет».
И пусть умрут под хоругвями
Поникнут буйными главами,
Их долг и родина зовет.
Обещано им всем спасенье —
В три дня на небо вознесенье.
Отсыпан денег кошелек,
Вина налита полна чарка,
Земля – надел на вечный срок
За службу – в качестве подарка.
Под прапором идет боярин,
Лоснится бархатом кафтан,
В руках бумага государю
О нападеньи басурман.
Что русские крепки границы,
А караванов вереницы
Исправно за море идут,
Пенькой торгуют, юфтью, салом,
Казне прибыток воздают,
С чужбин везут стекло, металлы,
Бумагу, ткани и вино.
Такое видел он в кино.

Ходил, о судьбах размышляя,
Историю припоминая:
Праматерь нынешней Москвы —
Торговля. Корысть подле храма.
Когда-то в сторону Невы
Уехал Петр, царь упрямый —
Бежал из Азии, увы,
Стыдясь мужицкой простоты
И говора, и щей, и каши.
Сословных распорядков наших.
Патриархальной темноты.

В плену Романовских утопий,
Россия средь балтийских топей
Лишь притворилась, что умеет
Творить не хуже англичан,
Когда захочет, и не смеет
Перечить тем, кто Богом дан,
И власть небесную имеет!
А в головах все так, как было,
И не понять ему, царю,
Я, утверждая, говорю:
Насильно что – не будет мило.

Забыты русские былины.
Вот вам пожалуйста причины
Идеи русской. Темнота…
Всегда надежда на кого-то —
Вы согласитесь – неспроста.
И нет давно надеждам счета,
А на правителях креста.
Расправой подавляя волю,
Царь двигает страну вперед
Или назад… а что народ?
Живет, не сетуя на долю.