Алексей Степанов - Ярый Жан

Что ж, так и быть, коль из земли,
Из праха Мы создать смогли
Творенье хрупкое, по праву
Мы глину закалим огнем.
Эдемскую дадим оправу
И Человеком назовем.
И будет жить он нам во славу.
Адам – подобрано со смыслом.
Логично, отражает суть.
Добавим заповедей чуть.
И поместим в саду тенистом.

Раз он из праха народился,
Пусть там живет, где появился.
И с той поры так повелось.
Родители, давая имя,
Старались, чтоб дитя звалось,
Кем есть по сути. Не любыми
Названьями, не как пришлось.
Не теми, что наш слух лелеют,
Не отблеском далеких звезд.
Хоть вариант до боли прост
И самолюбье рода греет.

Защитник греков – Алексей.
Спасет евреев – Елисей.
Ярилу – Ярослав прославит.
Германский Мориц это – мавр.
Йорк откровенностью блистает.
Победу торжествует Лавр.
И торжествуя, процветает.
Жаль только времени река
Размыла таинство волнами.
И мы чужими именами
Зовемся. Участь дурака —

Носить всю жизнь дурное имя,
Дивясь поступками своими.
Ах, если бы назвать героя —
Какое имя рифмовать,
Имел я право! То не скрою,
Я, чтоб удобнее писать,
И полномочия присвоив,
Не думал бы, назвав Сережей.
И чтобы больше было слов
Для рифмы, типа Иванов
Фамилию б придумал тоже.

Однако мать его Светлана —
Знаток французского романа,
Отец Василий – домострой.
Она хотела романтизма:
Арман или хотя бы Поль,
А он – сторонник реализма —
Твердил: «Никитою изволь
Назвать любимого сыночка,
И нечего народ смешить».
В итоге надо же решить,
Поставив все же в споре точку.

По матери назвали – Жан.
А для отца он был – Иван.
Род Жана долгий был и старый.
Отец был родом из крестьян.
В народе звался просто – Ярый.
А мать из столбовых дворян
Считала, что они не пара.
Друзья, знакомьтесь – Ярый Жан!
Такое озорное имя
Открылось нам, оно отныне
Собой украсит мой роман.

С рожденья Жан был добр и нежен.
Вдруг стал суров, хитер, небрежен.
Читал он классику запоем
И вел себе дневник цитат…
Но вот – застукан за «Плейбоем».
Цитат уж нет… грохочет мат!
Потом опять сидит спокоен.
Мог плакать загнанным котенком,
А через час начать орать,
Что, мол, на все ему плевать.
Ну как управиться с ребенком?!

Причина в чем непостоянства?
Не докатился бы до пьянства.
Не начал бы курить табак
И пить, не стал бы наркоманом.
Судачили то так, то сяк
Родные, близкие. Обманом
(Иначе не хотел никак)
Силком тащили ко врачу.
Поили на ночь валерианой,
Колдуя над душевной раной.
А он: «Отстаньте, не хочу!»

Учиться мог лишь на отлично,
Шел в школу мальчиком приличным,
Но красный приносил дневник.
Был дома милое созданье
А возвращался – озорник…
Всегда ребенка начинанья
Встречали критика и крик.
По правде, все не так уж плохо:
Жан мало доставлял хлопот.
Скорее, все наоборот —
Устала от опеки кроха!

Отец от самых малых лет
Твердил про бога и запрет.
А мама, окружив заботой,
Убила напрочь интерес
Заняться чем-нибудь с охотой.
Ну разве он такой балбес
И не способен сделать что-то?
Что, поручить ему не можно
Сходить за хлебом в магазин?
Чем страшен дяденька грузин?
Зачем его бояться должно?

Ну почему везде нельзя?
Что мама хмурится, грозя
Сурово пальчиком ребенку?
Зачем запрещено дружить
С Ильей, что ходит на продленку?
Кто сможет ясно объяснить,
Зачем всех под одну гребенку,
Нелепость этих взрослых страхов?
Чем виновато их дитё,
Что это взрослое нытьё
Ведет сквозь тернии – и к краху!

Рождается дитя свободным.
Семья же делает негодным.
Твердит мамаша про любовь,
Не позволяя ничего.
Отцу вообще не прекословь…
Не понимаю одного:
Куда девается любовь?
Ребенок – тоже человек.
И так же мудр он от природы.
К тому же, вашей он породы.
И свой ему отмерян век.

Дойдет до истин непреложных.
Путем запретов всевозможных,
Желанием подстраховать
Мы губим милого дитятю.
Он не умеет выживать.
Привык рассчитывать на «дядю».
Чужие деньги промотать —
Балбеса ярое стремленье,
Когда трудиться не привык.
И если денежный тупик —
Смотри, пойдет на преступленье.