Павел Демидов - Гнездо пешехода

Парус уносит корабль, словно шаль – цыганку,
Словно ветер – словесную перебранку,

Волне завещая душу, огню – поверхность
Вселенной, рассчитывая на ветхость

Всего телесного, и, появляясь снова,
Становится птицей, летящей на крыльях слова.

Ты вечера хранишь в коробочке стеклянной,
Как веко – лик.
Твой ангел, твой посланник долгожданный
В наш мир проник.

Он в небе молчаливо проплывает.
Его рука
Вечернюю громаду обнимает
Материка.
Он светом звезд мерцающих играет,
Как ниткой бус,
И камень вслед за морем принимает
Соленый вкус.

Ты вечера хранишь в коробочке стеклянной,
Как лето – лист.
Твой ангел, твой посланник долгожданный,
Твой сумрак – чист.

Не храните, губы, смерть,
Пойте века круговерть,
Пойте старость, пойте дом,
Колокольню пойте в нем,

Пятна света на полу,
Неуклюжую юлу,
Пойте темные углы,
Пойте стулья и столы,

На столе кувшин и плошку
И сухого хлеба крошку;
Пойте, губы, день и ночь —
Чтобы смерть умчалась прочь.

Волшебные сосны стоят, нахмурившись, словно сестры
Перед прощанием. Рыба плещет
В озерах бесчисленных. Вьется слепень.

Куда ни протянешь руку – повсюду воздух.
Осенью иней. Летом
Кузнечик с крылом дракона.

Куда ни протянешь руку, куда ни бросишь
Взгляд – повсюду пространство шелком живым щебечет,
Пишет живое по мертвому. Мертвое – по живому.

Волшебные сосны стоят на холмах, в вечности по колено.
Везде – куда ни протянешь руку,
Куда ни направишь лодку.

Я чистотой живу апрельской
Среди высот весенних сонма.
Нам не пристать в лагуне сельской,
Пока вселенная бездонна.

Пока я жив – я сеять буду
То зерна хлебные, то смуту,
Вдыхая звездную простуду,
Век проживая за минуту.

Нам не пристать в лагуне сельской,
Не почивать в дворцах богатых,
Средь первой братии апрельской —
Ходить в крылатых.

Заплетай судьбине косы,
Да коси земные росы
До последнего луча,
До усталого плеча.

Да в снопы росу вяжи
У осенней у межи,
Чтобы зиму зимовать,
Чтобы время воровать.

Чтобы лесом шла утрата
То ли сына, то ли брата,
Не ходила бы в дома,
Не сводила бы с ума.

Осень,
Вплывающая в наш хор
Босоногой флейтой,
Запахом хвои сырой,
Входящая в дом с лучиной,
Вбегающая во дворы
Лудильщиком непригодных сердец,
Влетающая на стрекозьих крыльях под утро,
Прервав твой сон,
В окно, – это еще не осень.
Вот – осень:
Она открывает двери своим ключом.
Она прочитывает наши письма
И если встречает сердце —
Бросает его в небеса.
Вот он – дым
От ее костров.
Вот он – верховный жнец,
Восседающий среди
Бесконечных снопов.

Любовь моя зачерпнула воды из витрин —
Я проснулся. Над городом плыли тени,
Осень взоры туманила, желтый лист
Звал собратьев на карусели.

На то она и явь, чтобы путаница в словах
И невозможно высказать то, что снится…
Я проснулся – над городом плыл сентябрь,
Как водой унесенная колесница.

Пора деревню яблоком украсить,
В иголку нитку вдеть,
Заштопать рукавицы,
Дороги замесить
(Всего не перечтешь),
Настроить сеновалов и темниц,
Леса проведать,
Выглянуть в окно,
Где холст березовый
Сворачивает ветер,
Одно забыть, а этим пренебречь
И снег принять,
Как шубу с барских плеч.

И селится сквозь непогоду
Цветок, озябший в степи.
Дрожмя дрожит
Органеллами чутких клеток.
«Возьми меня, солнце,
В желтый вихрь свой,
Возбрани мне дрожать и пылиться…»