Сергей Виноградов - Наследие. Том четвёртый. 2019—2020

Вот бы в детство мне вернуться

И начать свой новый счёт.

Только жизнь рекой течёт,

Но теперь уже не важно —

Не войдёшь ведь в реку дважды,

Дважды день не проживёшь…

И напрасно слёзы льёшь,

Ведь они, как ливень летний,

Да и я не пятилетний,

Мне давно за шестьдесят —

Скоро к Богу пригласят…

Так что время собираться,

С днями прошлыми расстаться,

Но оставшиеся дни,

Кто их знает, где они?

Дорога-жизнь ведёт вперёд

И вот закончится однажды,

А там, в конце её народ

Кого-то ждёт уже. Неважно.

Меня он ждёт. Иль не меня.

Всё будет, как не раз уж было,

Положат среди бела дня

Кого-то в свежую могилу…

Но как хотелось б опоздать

И не туда свернуть. Однако

Не хорошо заставить ждать

Тех, кто глаза уже проплакал…

И вот последняя тропа

За поворотом – неизбежность.

И никого. А где ж толпа?

Лишь крест. На чьей могиле свежей?

Выходит, это не конец

И не дороги и не жизни…

Тогда хоть снова под венец

И свадьбу справить вместо тризны!

Коней сводив на водопой,

Передохнём и мы немного.

Давай, поручик, нашу спой,

Мы подпоём тебе, ей богу.

Потом подхватят казаки

Её и песня выйдет славной,

Но как в ней можно без тоски

Спеть о России православной.

О той России, что нас ждёт,

Когда вернёмся из похода.

Даст Бог, и года не пройдёт

С того четырнадцатого года.

Но будет всё потом не так

И будет главный враг – в России

И над станицей красный флаг,

А нас об этом не спросили.

Хотим ли мы вновь воевать

За белых кто, а кто за красных,

И братьев родных убивать

И кровь их проливать напрасно?

Ну, а пока у нас привал,

Ну, а потом опять дорога,

Война, где каждый воевал

За Веру, за Царя, за Бога.

За дом родной, за тихий Дон,

А ни за красных, ни за белых.

И песня, а не чей-то стон

С губ в небо синее слетела.

Ну, что ж, поручик, нам пора.

Спасибо, братцы, всем за песню.

Царю с Отечеством – ура,

А коль умрём в бою – так с честью!

Похоже, ветер подустал

Всю ночь гулять в зелёных кронах

И сам уснул. Парк тоже спал

И тучки, там, за небосклоном

Остановили вечный бег.

Покой пришёл. Такая редкость

В наш неспокойный буйный век.

Не шелохнётся даже ветка

И даже птички под листком

Вдруг отчего-то замолчали.

Покой им, видно, не знаком,

Но утро только лишь в начале.

И снова будет буйный день,

Покой нам будет только сниться.

Вновь набежала тучи тень

Пора и ветру появиться

И вновь разрушить наш покой,

Вернуть в реальность наши души,

Своей невидимой рукой

На нас всю мощь свою обрушить.

Всё снова будет как всегда

И на покой нет и намёка

И не осталось и следа

От сладких снов. Одна жестокость…

В монастыре бьёт колокол с утра

Монахов собирая вновь на службу.

И нам, мирянам, в этот час пора

К автобусам спешить толпою дружной.

У каждого опять свои дела,

Свои заботы и своя работа,

Но в этот раз не нас колокола

Опять зовут. Сегодня же суббота!

Мы спим под колокольный перезвон,

А кто-то сны не детские вновь видит

И все дела, и все заботы вон

Он гонит от себя и ненавидит

Звук этот слишком ранний колокольный.

И пусть душе приятен будет он,

Не весь народ, похоже, им довольный,

Но чем тогда он лучше стай ворон?

Которые из гнёзд своих сорвавшись,

Заходятся от злобы к Богу в крик.

В субботу крепко спит народ уставший,

Лишь я не сплю в блаженный этот миг

И восторгаюсь музыкой от Бога.

Что мне суббота? День очередной.

И у меня таких дней очень много,

А у народа просто выходной…

В костре обид сгорает наша вера,

Потом любовь и жизнь, в конце концов.

Всему предел есть и всему есть мера

У мудрецов есть и у гордецов.

Кто мудрый, тот простит в себе обиду,

Гордец с гордыней будет жить всегда,

А если не обидится, для виду,

Её он не забудет никогда.

И в нужный час обидой воспылает,

И вспомнит всё и всем в свой судный час.

И никому добра не пожелает

Ни в прошлом и, конечно, не сейчас.

Он для себя – последняя инстанция

И истина – для всех, для остальных,

Кто не согласен – чемодан и станция

И эшафот – для совестью больных.

Даст Бог, я буду в жизни чуть мудрее

И спрячу гордость от ненужных глаз.

С обидой жить, конечно, тяжелее,