Анатолий Венедиктов - Летушко мое. Стихи и рассказы

Деревня, уборочная страда, планерка. Война…

Мишка Ивакин четырнадцати лет от роду – самый главный на деревне пахарь.

Война, мужики на фронте, есть правда еще один человек мужского пола —

председатель. Год назад комиссован из армии по ранению в область намного

ниже пояса. По этой причине, как ни печально, ни пахать, ни сеять не может.

Хорошо хоть голова осталась целой.

Осень, уборочная страда, картошка и не только. Планерка…

«Миша, – говорит председатель, – возьмешь коня Орлика и пройдешь каждой

бабе, извиняюсь, женщине, по борозде. Потом мне доложишь, как у них дела».

Из угла вкрадчивый женский голос: «Так Иван Васильевич, если Мишка каждой

по борозде пройдет, то ноги протянет».

Мишка, не подозревая подвоха, горячится: «Да я… Да я…и по два раза

Пройду. Даже не задохнусь!».

«И пройдет и пройдет, – раздается из другого угла голос.– У него вот какие сапожищи, и потом, он же с Орликом!»

В диалог вступают другие участницы планерки.

«Вы что, бабы, забыли? Орлик у нас мерин и для женского дела не годится!»

И пошло и поехало…

Вся планерка начинает хихикать и даже смеяться без – удержу.

Ничего не подозревающий пахарь, сконфуженно мнет фуражку, не

по возрасту большими руками, надувается и шмыгает носом.

«Уймитесь, охальницы! – прерывает веселье председатель.– Он же совсем еще сосунок!»

«И ни какой я не сосунок, – обижается Михаил. – Пусть приходят на поле, все

вспахано будет!»

Война, деревня, страда. Мужики на фронте…

А жизнь, во всем ее многообразии и неповторимости, продолжается…

Не могу сказать, с какими критериями подходят при определении бычьих имен в других местах, а у нас на Руси их, как правило, нарекают именами человеческими.

Повезло быку Борьке по прозвищу «Мустанг» – остался жить на земле намного дольше своих погодков. Остался исключительно благодаря своему мягкому нраву и тому, что мобилизованы были на фронт почти все работоспособные лошади. Породы он был не ахти какой и поэтому, как производитель (продолжатель своего рода), не представлял ни какой ценности.

Все выше сказанное и определило его дальнейшую жизнь в колхозе «Светлый путь».

Приглашенный в нужное время из района пожилой фельдшер Иван Иванович, благополучно лишил Борьку его детородного органа, сделав из него одну тягловую быко-меринову силу.

Инструкций и опыта использования подобной силы в колхозе, естественно не было, однако необходимость в ней от этого не уменьшалась. Желающих осваивать приемы управления живой машиной, долго искать не стали. Просто поручили это дело конюху – пенсионеру Степанычу.

На тот день оставалось в конюшне кобыла не первой свежести, да отбракованный мерин.

Борьку из скотного двора перевели на конюшню, свободных мест, по понятным причинам, было предостаточно. Отношения между партнерами сложились не сразу, но доброта и снисходительность друг к другу сделали свое дело. Через неделю Борька, управляемый Степанычем, спокойно тащил телегу с навозом на ближайшее поле. Ходовые испытания прошли успешно.

Бригадирша Клавдия Васильевна не нарадовалась, но продолжалось это не долго, попал

Степаныч в больницу в страдную летнюю пору. К счастью, в те времена деревенские конюшни всегда притягивали к себе мальчишек. В отличие от современных, городских, куда в основном приходят девочки.

Виталька с Сережкой не разлей вода с пеленок. К лошадям оба не равнодушны и в сумме им уже двадцать один год. Видимо так и посчитала бригадирша, когда пришла на конюшню после планерки с поручением для друзей.

«Давайте-ка мужики, запрягайте Борьку. Сможете?» – сказала она грустным голосом.

«Да не переживай ты Васильевна, мы постараемся».

Улыбнулась, по-матерински, бригадирша: «Если получится, тогда на Васильковский луг за сеном поезжайте». Сказала и ушла. Много забот у хозяйки.